Сонечка *Солнышко* Богданова: Извини. Последнее Лиза отправила. На самом деле, она так не думает. Просто у нее жуткий психоз.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Спрячься.
Отступаю в темноту, только чтобы не подставлять. Хотя, по правде, мозг снова взбалтывает, и я уже тупо соображаю, как должен действовать.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Сейчас она выйдет.
Уродская холодная лягуха за моими ребрами раздувается до таких невероятных объемом, словно ей, блядь, в жопу вставили штуцер и даванули компрессором весь выход давления за раз.
Твою ж мать…
В запаренном мозгу вдруг возникает Бойка. Только сейчас отчетливо допираю, как именно его мотало. Почему я раньше думал, что любовь – это сугубо кайф? Кто из нас идиот? Сука, поржать бы… Да не получается.
Едва эта мерзкая резиновая масса, которая временно исполняет обязанности моего мотора, сдувается, прилетает новая депеша.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Все пошла. Лови!
И снова я с хрипом наматываю. На максимум. Стою в застывшем воздухе неподвижно. А кажется, что таскает на разные стороны, словно в апокалиптическую бурю.
Сонечка *Солнышко* Богданова: Но лучше не слушай, что она говорит сейчас!
Настраиваюсь, конечно. Если даже Соня так пишет… Накручиваю себя до железа. Даже лягуху пережимают эти сверхпрокачанные доспехи. И, когда я, наконец, имею счастье лицезреть свою Дикарку, не способен понять, в какое зверье долбанутая четырехкамерная мышца превращается. Ее попросту выбивает из всех образов. Она ни то, и не это… Она – все сразу.
Ступив в гущу парка, Лиза замирает, чтобы как-то сориентироваться в темноте. Я шагаю из мрака, четче прежнего осознавая: сдохну, но моей будет.
– Привет… – выдыхает и вздрагивает.
Выставляя руки, слишком близко не подпускает. Слишком близко? Для меня теперь нет такого понятия. С Дикаркой стерлось. Ранить готов, так хочу внутрь нее. Какие, блядь, границы?
Стискивая зубы, замираю с ладонями Лизы на груди. Они сейчас подобно электродов дефибриллятора – перетряхивают, взывая помешанном на ней сердце к усиленному режиму работы. Вот теперь его снова полосует и разбивает на куски. Остановиться не дает. Со всеми прорехами и дырами продолжает качать, как одурелое.
– Я обидел тебя? – это даже не вопрос. Со скрежетом разрываю пространство задушенным сожалением. – Прости.
– Артем… – она пытается что-то говорить.
Я не позволяю. Потому что слишком много подготовил сам. Рвусь выдохнуть, пока Дикарка все не растоптала. Она умеет, знаю.
– Мне правда жаль. Не хочу, чтобы ты от меня шарахалась. Меня, блядь, это убивает! Я не должен был, знаю. Похоть глаза залила. Я… Я, блядь, начну стараться. Обещаю. Хочешь, будем только целоваться? Хочешь?
– Нет, Артем… Подожди… – тараторит взвинчено. Жаль, толком не вижу здесь глаз. – Я не поэтому… Не только поэтому… Господи, что я несу?! – уследить за ходом ее мыслей действительно трудно. Понимаю лишь, что колошматит от эмоций. А хорошие они или плохие – хрен поймешь. – Все это изначально было ошибкой… Мы… Я не должна была…
– Что ты такое говоришь? – хриплю, не скрывая того, как рвет нутро. На полном ходу. Срываясь, хватаю Лизу за плечи. Придвигаюсь, насколько хочу. Насколько нужно! – Вот сейчас действительно несешь! Зачем?! Я ведь знаю, что ты меня тоже… – хочу заявить, что любит она меня, как и я ее. Но, если по-чесноку, кто мне – дураку – такое говорил?! Никогда не говорила. Более того, на все мои чистосердечные подкаты чаще всего странно реагировала. – Ты же любишь меня? – выбиваю этот вопрос немного по-жесткачу. Ловлю Лизу, когда она, содрогаясь, отшатывается. – Скажи, – требую, хотя права не имею. – Да, блядь… Конечно, любишь! Скажи!
Да, блядь… Привет всем Маугли мира! Нас, оказывается, охуеть как много! Опасная непреоборимая стая.
Сердце долбит. Тяжело. Отрывисто. Глухо. Отчаянно.
– Нет, Артем… Я не могу такого сказать… Прости…
Мало того, что Лиза говорит рывками, так до моего мозга еще с перебоями доходит. Она уже замолкает. Шумно таскает воздух. Проливает слезы – блестят в темноте. Громко всхлипывает – не сдержалась. А я только догоняю весь смысл.
– Как нет? Почему нет? – туплю нещадно.
Мне не то, что мозг вынесло… У меня даже сердце не бьется. Вырвалось за пределы. Хочется зарядить по классике «все говорят: я самый лучший парень на земле[1]…» Потому как, правда, сколько раз я это слышал? Самому казалось, что у меня-то проблем со взаимностью и прочим не будет. Я ведь не урод, не дебил… Ладно, не совсем дебил. Чаще всего – дружу с башкой. Я даже не мудак. Твою мать, тоже почти. С легкой натяжкой.
– Зачем ты встречалась со мной? Позволяла себя целовать, трогать… Для тебя ведь подобное, блядь, хуже смерти, – уже не парюсь над выбором слов. Выдаю то, что стучит в висках. – Зачем? М? Какой смысл во всем этом?
– Боже… Артем… Просто прекрати… – то ли плачет, то ли мне слышится.
Дергается, чтобы освободиться. Не отпускаю.
– Просто ответь честно… Блядь, пожалуйста… Лиза, – впервые кажется, что ее имя как-то тяжело выговорить. Выбивает с этими звуками остатки воздуха. – Дикарка… Блядь, ответь ты!
– Что тебе еще сказать?! – выкрикивает неожиданно резко. – Меня сегодня засватали! Я дала клятву, что выйду за другого мужчину замуж! Ты знаешь, что это для меня и моей семьи значит?! Отступной нет, Артем! Нет!
Когда Лиза эта вываливает, машинально отпускаю ее. Опускаются руки.
– Зачем же ты это, мать твою, сделала? – рявкаю, как только удается скопить силы.
Тише не могу. А после… Горло какой-то вязкой пленкой перекрывает. Сглатываю и сглатываю, а ощущение удавки не исчезает. Тошнота подпирает, когда в голове разлетаются «самолеты». Шатает, но я сковываю разбитое тело и целенаправленно шагаю снова к Лизе.
– Я не могла иначе… – шепчет с рыданиями вперемешку. – Меня вынудили… Прости… И… Отпусти… Отпусти, если любишь. Не делай больнее. Не вынуждай рисковать… Меня уже наказали! Хуже некуда, понимаешь?! – в последний раз повышает голос. И вновь срывается на вымученный шепот: – Прости… Пожалуйста…
Убегает. Позволяю.
Понимаю, что должен обдумать полученную информацию и собрать дополнительную. Как бы ни было тяжело, поступаю по уму и по совести. Не хочу ей навредить.
Артем *Чара* Чарушин: Мне нужна помощь. Подробный рассказ о том, что сегодня произошло – от и до. Плюс вся инфа на этого буйвола. Могу рассчитывать?
Сонечка *Солнышко* Богданова: Да, конечно. В понедельник во время второй пары, буду ждать тебя в кафетерии.
Артем *Чара* Чарушин: Спасибо.
Артем *Чара* Чарушин: Лиза пришла?
Сам не знаю, где беру силы не только на то, чтобы складывать слова в предложения и переписываться… Просто, чтобы стоять… Рвет на куски ведь. Непрерывно и жестко. Как при этом штурме выжить и сохранить ясный ум?
