облачко с лицом Виктора — с гримасой страшного напряжения — потекло из ноздрей гнома внутрь призрака. И мне опять показалось, что тот стал как-то виднее в сумерках, материальнее. Вот дерьмо…
А потом… Вилли харкнул. Ничосе, призраки тоже плеваться умеют. Одновременно с этим откинулась вверх крышка его сундучка, стоящего рядом на камне. Облачко с вытаращенными глазами втянулось внутрь сундучка, и крышка захлопнулась.
Отпустив оцепеневшее тело Климова, пират повернулся к нам и провел ребром ладони по шее. Глаза его сверкнули в свете луны. ...Шлюпку медленно относило в море.
— Ты заметил, что гном не возник на валуне снова? — спросил РыбНик, когда мы снова забрались в лодку. Двигался он коряво, в плече виднелось пулевое отверстие, края которого были точно подернуты изморозью. Ладно, небось оклемается — главное, не утонул.
— Видимо, у этого “пожирания души” эффект такой же, как заполучил я, когда мне Ламиа оторвала голову. А именно — новый респаун откладывается.
— Да, — буркнул я.
Чертова игра вымотала не только моего персонажа, но и меня. Все это было слишком.
— Мари ведь тоже не появлялась на камне? А с ней в овраге произошло то же самое.
— Очевидно, призраки должны рассеяться с рассветом, — рассуждал полудемон; было видно, что дедукция доставляет ему удовольствие. — Иначе было бы совсем дисбалансно, учитывая, что NPC имеют возможность нападать на нас на респауне. А так — с рассветом Мари и гном воскреснут в общем порядке. То есть уже относительно скоро.
Ёлки-палки, действительно уже горизонт на востоке красный! А я в пробитой лодке посреди моря, а на берегу нас ждет Вилли, да и сам Гвоздь наверняка скоро подтянется. Я измученно застонал.
— Нам нужно составить план, — сказал полудемон.
— Нужно, — согласился я. — Но позже… Пока мы должны захватить корабль. Не знаю, кто там остался, но это наш ключевой, козырный и единственно верный ход. Зови меня Джим, а я буду тебя звать Хокинс.
“Улыбка Грима” покачивалась на приливной волне в паре сотен метров от нас. На судне не горело огней, и никакого движения не было заметно на палубе.
Корабль, созданный трудами дизайнеров “Терры”, представлял собою галеру длиной этак метров в двадцать-двадцать пять, с десятью рядами весел по каждому борту и парой мачт. Сейчас паруса были спущены, весла подняты — кроме парочки кормовых, здоровенных. “Грим” стоял на двух якорях, толстые цепи которых спускались с кормы и с носа.
Между тем наша шлюпка помаленьку заполнялась водой — через отверстие от выстрела проклятого Вилли. Мы схватились за весла.
Спустя минут этак десять каждый из нас получил умение “Гребец” первого ранга и падение выносливости почти до нуля; но все же шлюпка начала слушаться нас хоть как-то. С грехом пополам мы дотащились до корабля. Он по-прежнему не подавал признаков жизни, но откуда-то доносились странные звуки: то ли ветра, то ли воды. Восток алел во всю ширь, и кожу мне неприятно щипало. Мы подгребли к корме.
— Я не верю, что там никого нет, — пропыхтел я, и РыбНик согласно кивнул. — Игра игрой, конечно, но это было б совсем нелогично. На веслах рабы, очевидно; кто-то должен за ними присматривать. Ну и за самим кораблем. Заходим с разных сторон!
Полудемон как мог погреб дальше к носу, а я вцепился в цепь, тянущуюся с кормы, и пополз наверх. Получалось ужасно: сказывалась потраченная выносливость. Видимо, чтобы избежать диссонанса между показателями зеленой шкалы и ощущениями игрока, капсула щедро награждала меня вполне себе реалистичными эффектами усталости: мышцы болели, накатывала слабость и было чувство, что руки вот сейчас разожмутся. Чертовы нубские уровни, я в реальности бы быстрее залез. Тем не менее мой упырь помаленьку продвигался вперед.
Наконец, вцепившись когтями в борт, я перевалился внутрь, на палубу.
Глава 14. Как загнать себя в ловушку, если ты упырь
Еще до того, как оказаться на палубе, я стал разбирать, что доносящиеся с галеры звуки — это никакой не шум ветра, а громкий храп. К которому фоном добавлялся тонкий скулеж. Ну и ну...
Взобравшись на борт, я оказался на небольшой площадке, где стояла самая настоящая пушка. О как…
Храп слышался со всех сторон, но вид на палубу мне перекрывал роскошный шатер из шелка, стоящий в паре метров за пушкой. Я на четвереньках подполз к нему и осторожно заглянул за угол. …Ага, ясно.
За веслами сидели рабы. Об этом красноречиво свидетельствовали мерцающие оковы, которыми те были прикованы к скамьям. Десяток весел по каждому борту; каждым гребут два раба, итого этих рабов сорок. Гребцы на рулевых веслах были мощнее и крепче, но в целом сразу было понятно, что все они — NPC какого-то низшего ранга, едва ли не мобы. Одинаковые выражения лиц, тела, сформированные по одному лекалу, синхронный храп… Гребцы спали в типовых позах: кто-то откинув голову, кто-то склонив на плечо товарища — и интуиция говорила мне, что их пробуждения можно не опасаться.
А вот из шатра храп доносился особенный, богатырский — индивидуальный, так сказать, храп. И скулеж тоже был особенный. Источник последнего стал понятен, когда я выглянул из-за переднего края шатра.
К ближайшей мачте был привязан мелкий персонаж, очень похожий на оставшегося на острове Грибо. Я даже подумал, что это он, но этот был не таким носатым и без мышиных усов, зато с хвостом жидких седых волос, выбивающихся из-под сидящего набекрень красного колпака. Во рту у него торчал кляп, подозрительно напомнивший мне… стакан. Жестко у них тут.
Увидев меня, бедолага замычал громче, но я не стал обращать на него внимания. С другой стороны корабля, осторожно
