меня туда упекут, я вам обещаю, что моим соседом по палате будете вы.
— …К тому же подобные отчеты могут сильно навредить продвижению по служебной лестнице.
— Да. Это тоже.
Немного помолчали. Закурили. Френн, выпустив колечко дыма, спросил:
— Ну а сами вы как к этому всему относитесь? Допускаете возможность, что это был… Ну…
— Мерлин? — Следователь пожал плечами. — Понятия не имею. Сильные колдуны — а он был очень силен — часто едут мозгами, особенно к старости. Но он мог быть Мерлином, понимаете? В том смысле, что этот Артур мог располагать ценной информацией о шашнях Колдовского Квадриптиха с некими Другими силами… Черт, Мерлин написал более сотни книг! И это только те, о которых нам известно! Может, есть некий апокриф…
— Может быть. Но что лично вы намерены делать дальше? После всего случившегося, и имея в распоряжении такую информацию?
— Что? — следователь притоптал пепел в трубке огрызком карандаша. — Думаю, последую совету Артура. Поеду на Черные Пруды стрелять уток.
— Зимой?
— Вообще-то уже март, Френн.
— Это да, — кивнул инквизитор. — Весна… Хорошо, я выхлопочу вам бронь на Прудах. Через неделю.
— Спасибо. Раньше и не нужно.
В комнате опять повисла тишина, но не тяжелая, а просто тишина, пауза, троеточие в конце главы жизни: время подводить итоги и зализывать раны.
Френн вдруг спросил:
— А если этот… демон… ну… вернется?
Фигаро пожал плечами.
— Не знаю. Наверное, отправлюсь прямиком в ОСП. Это их забота… И вообще, Френн, мне не хочется сейчас об этом думать. Я устал как лошадь после скачки. Дайте поспать.
— А, это хорошо, — кивнул инквизитор. — Это лекарства действуют. Ложитесь и дрыхните на здоровье.
Он встал, подошел к двери и вдруг, не поворачивая головы, сказал:
— Если это все вдруг окажется правдой… И если демон вернется… В общем, зовите на помощь.
Двери захлопнулись, а следователь уже проваливался в сон, удивленно качая головой…
— … Господин Фигаро!.. Ой, простите, я не знала, что вы уснули!
— Ничего, милая, — Фигаро потер кулаками глаза, — не страшно… Так что Френн?
— Старший инквизитор уехал в столицу с ежеквартальным отчетом. Но оставил насчет вас распоряжения. Вы можете быть свободны; вашей жизни и здоровью более ничего не угрожает. Сейчас я распоряжусь выдать вам ваши вещи.
— Спасибо, родная! Первая хорошая новость за сегодня!
— …Шляпа-котелок — одна штука… Распишитесь… Плащ английский… Замерзнете, господин следователь — там опять похолодало… Распишитесь… Саквояж — один. Опечатан; учет содержимого не проводился… Прошу…
Молодой инквизитор с оттопыренными ушами, которого Фигаро уже видел во время боя у парадного, лихо расписался в ведомости и отдал следователю корешок с печатью. Фигаро кивнул, взял саквояж и направился к двери.
…На улице, действительно, похолодало градусов на пять, но Фигаро, соскучившийся по свежему воздуху, даже не стал застегивать плащ. Он, глубоко вдохнул морозный воздух, сунул руку во внутренний карман в поисках табакерки… и пальцы внезапно наткнулись на лист бумаги, небрежно свернутый в трубочку.
…Черные, словно выжженные на белой поверхности буквы казались неживыми, безликими, точно были отпечатаны на машинке:
«Фигаро, если вы читаете это, значит, все прошло как надо (уж простите меня за эту маленькую ложь). Демон заключен в ловушку, а я, стало быть, мертв.
Вкратце: демон не может убить меня — это прописано в договоре. Но я могу сам подставиться под удар. В этом случае возникает, своего рода, юридический казус, и, как следствие, казус эфирный: открывается свищ, разлом в реальности, в который можно засадить тварь, пусть и ненадолго. Так погибла Моргана. Только старушка дала миру несколько сотен лет покоя, а моя жертва даст ему, в лучшем случае, года два.
Дыра всосет в себя все эфирные искажения и следы. Никто ничего не обнаружит, даже если захочет.
С наилучшими пожеланиями,
А-М».
Следователь аккуратно свернул листок бумаги вчетверо и спрятал в саквояж.
— Эй, господин хороший! Куда ехать?! — веселый вихрастый извозчик натянул поводья, останавливая двух серых, бодрых на вид кобылок. — От инквизиторов едете? Скину половину, ай скину! Поехали, господин, а поехали!
— Осенняя, пятый номер.
— Пол-серебряка! Трубку скурить не успеете!
…Тетушки Марты не было дома — ушла за продуктами. Это означало, что до самого вечера, пока хозяйка не перетреплется со всеми лоточниками, Фигаро придется сидеть в доме одному.
Тяжело передвигая ногами, он поднялся по скрипучим ступенькам на второй этаж. В какой-то миг ему показалось, что серебряное кольцо на указательном пальце левой руки (Орб Мерлина он так и не смог снять, но не особо расстраивался — кольцо было красивым) слегка потеплело, но он не обратил на это внимания.
В его комнате было темно (закрытые ставни) и тихо. Слегка щекотал ноздри запах щелока: тетушка Марта делала влажную уборку в комнате своего постояльца каждые три дня. Следователь поставил саквояж на пол, зажег «от пальца» свечу (даже это простое колдовство отдалось в мышцах легкой болью — последствия эфирной контузии, которое теперь будет давать о себе знать, как минимум, неделю) и направился к окнам.
— Не открывайте ставни.
От неожиданности Фигаро едва не выронил подсвечник. Он резко обернулся и…
Свеча выпала у него из рук но, почти коснувшись паркета, мягко затормозила и аккуратно перелетела на тумбочку у кровати.
В кресле у окна сидел Артур.
Артур-Зигфрид Медичи, более известный как Мерлин Первый, погибший во время схватки с Демоном Квадриптиха.
Чувствуя, как от ужаса и изумления кровь отливает у него от лица, Фигаро, тем не менее, заметил, что со старым колдуном произошли два существенных изменения.
Во-первых, Артур выглядел куда лучше, чем раньше, словно сбросил десяток лет и посетил столичного парикмахера: его борода ладным пушистым водопадом ниспадала до колен, и теперь в ней не было и следа грязи. Лысина исчезла под копной белых волос, морщин на лице явно поубавилось, исчезли следы артрита, ранее уродующего тонкие гибкие пальцы и даже великолепный плащ, испещренный колдовскими символами, обгоревшие ошметки которого следователь видел в лесу, снова был цел и мягко переливался, искрясь бликами свечного огня.
А во-вторых, Артур стал полупрозрачным.
Не заметить этого было невозможно: сквозь ухмыляющуюся рожу колдуна явно просвечивал вышитый узор велюрового кресла.
Колдун хихикнул и погрозил Фигаро пальцем.
— Вот только попробуйте мне тут грохнуться в обморок! Вылью на вас ушат воды и сушитесь потом как хотите… Да что вы встали столбом, право слово! Снимайте ваши калоши, налейте себе чего-нибудь покрепче и садитесь на диван… Нам явно стоит поболтать…
Часть 3-1
…Выстрел эхом прокатился по
