class="p1">— Я, значит, сопротивлялся…
— Отшил меня.
— Прости, котенок. Тысячу раз прости! Можешь еще раз насыпать мне стекла или поджечь.
— Я больше не хочу портить твою шкурку. Она такая… приятная… Она мне нравится.
Я глажу его плечо. Шею. Запускаю пальцы в густую шевелюру.
— Мур-р-р, — мурчит Медведь.
— Мы поговорили, — шепчу я.
— Как думаешь, между нами что-то изменилось?
— Да…
— Чувствуешь себя по-другому?
— Да…
Я чувствую, как меня приподнимает. Если я сейчас еще немного поерзаю на его коленях, есть вероятность, что меня вообще подбросит, как катапультой.
— Но это только начало, — очень серьезным тоном произносит Медведь. — Нам еще многое надо узнать друг о друге.
— А когда мы закончим?
— Что закончим?
— Ну, это… разговоры.
— Хочешь кончить? — ржет он.
— Что за вопрос?! — возмущаюсь я.
— Всегда говори мне правду, Котенок. Хочешь?
68
Михей
— Хочу в лес за грибами! — бурчит Юлька.
Врет. Я знаю, чего она хочет на самом деле. Но не признается…
— Как скажешь, — шепчу я ей на ухо.
— Как я скажу?
— Ну конечно. Ты моя королева. Принцесса-кошка. Дикая мурлыка…
Я несу всякую чушь, едва касаясь губами ее кожи. Лоб, висок, ушко… все такое вкусное! Такое нежное, мягкое, трепетное. Обычно мне хочется ее сожрать. Всю. Без остатка. Но сейчас я готов растягивать пытку и просто обнюхивать и облизывать этот мятно-ванильный десерт.
Я поплыл. Растаял и размяк.
Это такая сладкая пытка… Что-то новое. Другое. Не наброситься и ворваться в нее, а просто касаться. Чувствовать. Млеть и таять.
Просто быть рядом.
Еще ночью, когда Юлька равномерно засопела буквально через минуту после того, как устроилась у меня на плече, я думал об этом. Мы же будем с ней иногда просто спать. Не круглосуточно же любить друг друга, как бешеные кролики.
Мы будем, спать, есть, заниматься какими-то делами. Разговаривать. И у меня не всегда будет бешеный стояк.
Странно, да?
С момента, как я ее впервые увидел, я все время борюсь со стояком. Или не борюсь. Я каждую секунду хочу быть в ней.
Но сейчас меня затопляет другое чувство. Не в штанах, а в груди.
Нежность…
Птеродактили в животе ласково курлычут, удав, хоть и бьется башкой о джинсы, готов быть терпеливым. А я готов дразнить Юльку, пока она сама на меня не набросится.
Но есть во всей этой бочке нежности ложка дерьма. Зовут это дерьмо Мудак Александр. Конечно, я его найду. С помощью Юльки или без нее.
Найду и сделаю так, чтобы он сильно пожалел о том, что родился на свет.
* * *
Мы реально пошли собирать грибы! Кошка проявила упрямство — не призналась прямо, что хочет меня.
А я… Я вообще пообещал, что ничего не будет, пока мы не поговорим. А мы еще не обо всем поговорили.
— О, я нашла гриб! — радуется она.
— Умничка. Это подберезовик.
— Я знаю! — фырчит она. — Мы с папой часто ходили за грибами.
— А я нечасто.
— А это опята. А тут груздь.
Я таращусь в траву, прикрытую желтыми листьями и не вижу ровно нифига. А Юлька каждую секунду издает радостный вопль.
— Да где ты их берешь? — вырывается у меня.
— Вот же.
И она указывает на гриб прямо у меня под носом.
— Они от меня специально прячутся, — бурчу я.
— Конечно! Показываются только мне.
Кошка довольная и счастливая. Глазки сияют, щечки раскраснелись. Таскается с корзиной, полной грибов, гордо тычет ее мне под нос. А я нашел два мухомора и еще какую-то несъедобную фигню, зато большую. Дождевик называется.
— Пожарим грибы с картошкой, — строит планы Юлька, облизываясь, как настоящий котенок. — У нас есть картошка?
— Думаю, скоро будет.
Утром, за завтраком, мы набросали список всего необходимого и я отправил его водителю. Пришлось делать это, стоя в углу на чердаке. Больше связь не ловит нигде.
Мы с Кошкой отрезаны от всего мира. Никто не может дозвониться. Нас все потеряли. И это прекрасно…
На обратном пути я завожу еще один не особо приятный разговор.
— Давай поговорим про Нику.
Кошка недовольно фырчит.
— Я уже несколько раз пытался окончательно прояснить ситуацию. Но, судя по твоему фырчанию, у меня это не совсем получилось.
— Ладно, давай проясним.
— Она нормальная девчонка, — говорю я. — Но я чуть не сдох от тоски на нашем единственном свидании. Сразу начал зевать и не мог остановиться. Было очень неловко…
Котенок хихикает.
— Нехорошо получилось.
— Да, я поступил нехорошо. Глупо и неэтично. Не мог справиться к влечением к тебе и решил использовать Нику как противоядие. Я бы не остался с ней ни в каком случае. Она вообще не мой вариант. Так ясно?
— Ясно…
— Я просто решил, что она мне подходит. Мозгом решил. А сердце рвалось к тебе. И тело…
— Ты хочешь сказать, удав рвался ко мне.
— Да. Он самый.
Юлька бросает быстрый взгляд на мою ширинку. Там мгновенно все твердеет. Она управляет им просто при помощи взгляда!
— Мы договорились, что проведем это время как друзья, — говорю я то ли себе, то ли Юльке.
— Друзья?
— Я имел в виду: близкие люди. Мы же близкие люди?
— Да… — выдыхает она. — Никто никогда не был настолько близок…
Мы входим в дом.
Она гордо ставит корзинку на стол. А потом… сама садится на него же. Берет меня за ремень. И притягивает к себе.
Охренеть!
— Я дал слово, — вспоминаю я.
— А я не давала.
— Хочешь дать?
— Да… Я хочу дать… Тебе… Себя…
У меня срывает башню. Я мгновенно срываю с Юльки футболку.
Недолго я был пластмассовым Кеном… Хочу ворваться в нее. Прямо сейчас!
Но нас прерывает громкий стук в дверь. Барабанят так, что она трясется.
— Какого хера? — рычу я.
— Кто там? — испуганно спрашивает Юлька.
— Мой водитель обычно так себя не ведет. Придется посмотреть.
Я нехотя отрываюсь от Кошки и распахиваю дверь. На пороге какой-то мужик.
— Че надо? — грубо рявкаю я.
— Папа… — раздается растерянный голос Юльки за моей спиной.
69
Юля
Хорошо, что я успела надеть футболку.
Папа… Вот уж чего я точно не ожидала! Откуда он тут взялся? В глухом лесу, где нет связи. Он никак не мог узнать, что я здесь.
Ой, блин… Да тут не только папа. За его плечом мама. А позади них — Соня с Носорогом.
Я встречаюсь взглядом с подругой. Она виновато разводит руками. Все понятно.
— Они такой кипеш подняли! Всех на уши поставили.
— Сдал? — Медведь обращается к Носорогу.
— Соня мне позвонила. Ты трубку не
