В конце концов тевтонец плюнул под ноги и пешком отправился в резиденцию. Уже через четверть часа он вернулся в сопровождении нескольких дюжих молодцев и одного расфуфыренного, как индюк, пожилого франта.
Тот, с грубым немецким акцентом, который он и не собирался маскировать, через губу заговорил с сержантом, велев пропустить карету дальше. Но сержант оказался крепким орешком, и на все приказы односложно отвечал отказом.
Франт багровел лицом и уже практически орал, а сержант лишь чуть улыбался в густые усы и стоял на своем. Видно было, что он просто не любит немцев и сделает все, чтобы им досадить хотя бы в мелочах. Чем бы окончилась эта эпическая битва, неизвестно, но фон Ремер вновь плюнул под ноги и приказал помощникам вытащить сундук из кареты и нести его в дом на руках.
Такой вариант сержанта вполне устроил. Престарелый франт и подручные, прихватив сундук, пошли через площадь. Старый немец по дороге презрительно фыркал в сторону сержанта, но тот и бровью не вел.
— Встретимся завтра, друзья мои, — сказал на прощание тевтонец. — Где я могу вас отыскать?
— Постоялый дом «Папаши Джозефа» — там живет д'Артаньян, меня же ищите в заведении «Святой Фиакр» на улице Сен-Мартен. Карету и всех лошадей вы найдете там же, мы их устроим и обо всем позаботимся.
— Договорились! Вы честно выполнили все условия нашего договора, и я, со своей стороны, так же честно выполню свои обязательства.
Когда фон Ремер, наконец, ушел, д'Артаньян спросил меня:
— Значит ли это, что мы с вами, наконец, богаты, шевалье?
— Пока что это означает лишь то, что сказал фон Ремер. Мы выполнили свои обязательства и вправе требовать оговоренную награду. И я очень надеюсь, что ее не придется выбивать силой!
— Пусть только попробует нарушить слово. Сундук мы у него не отобрали, но от своих денег не отступимся!
Д'Артаньян помог мне перегнать наш караван из кареты и заводных лошадей на улицу Сен-Мартен, с интересом осматриваясь по сторонам.
Дом, арендованный Перпонше, за прошедшие дни претерпел существенные изменения. Во-первых, на фасаде висела свежая вывеска, еще пахнувшая краской: «Святой Фиакр. Прокатные экипажи для всех!» — все точно, как я наказал. Во-вторых, пока мы продвигались по улице, от дома отъехало минимум три экипажа — значит, бизнес начал работать, и, более того, процветал. Ну а в-третьих, во дворе дома кипела жизнь, что говорило о состоянии дел гораздо больше, чем все прочее. Людей заметно прибавилось, и каждый знал свое дело: кто-то приводил в порядок двор, другие водили лошадей по кругу, давая им возможность немного разогреться, третьи до блеска начищали фиакры, стоявшие во дворе. И сами фиакры — во дворе образовался уже целый автопарк. Тут были и открытые двуколки, по типу английских кэбов, где кучер сидел сзади, и крытые четырехместные кареты, и еще какие-то другие, которые я не успел толком разглядеть.
С удовольствием я заметил у ворот сержанта Пиверта и пару человек подле него. Теперь я был более спокоен за сохранность нашего молодого бизнеса.
Сержант заметил меня и приветственно замахал руками. Я махнул им тоже, но пообщаться решил чуть позже. Сначала требовалось передохнуть с дороги.
— Я вижу, вас ждут! — одобрительно кивнул д'Артаньян и тут же откланялся, отправившись домой приводить себя в порядок.
Работники Перпонше распрягли лошадей и отвели их в стойло. Сам же хозяин бизнеса, выкатившись из дома, кругами носился возле меня, охая и размахивая руками.
— Милостивый государь Вы ужасно выглядите, словно в канаве извалялись! Срочно-срочно в дом, вам наберут теплой воды — мыться и отдыхать!
— Еды вели подать! — приказал я, позволяя увести себя под руки в тепло и уют внутренних комнат. — И гасконского вина! Сегодня мне требуется напиться вхлам…
Мне нравилось, как устроил все в этом доме Перпонше. Каждый работник был на своем месте и при деле. Никто не слонялся и не глазел на меня. Мы пришли в ту же комнату, что и в прошлый раз. Деревянное корыто уже стояло на месте, и его быстро наполнили водой.
Я с огромным удовольствием скинул грязные вещи и залез в корыто.
Блаженство! Это не передать словами. Я безжалостно тер свою кожу железным скребком до красноты, потом с головой нырнул в корыто — благо, оно было достаточных размеров. Грязь буквально слоями сходила с меня, вода потемнела, но менять ее на второй раз я не стал. Просто вылез, вновь почувствовав себя живым человеком.
Перпонше уже ждал наготове с большим куском ткани в руках — вместо полотенца.
— Ваши костюмы уже доставлены, мой господин. Какой предпочтете надеть?
Он открыл сундук и показал аккуратно сложенные вещи — те, что я заказывал мэтру Жилю. Перпонше по очереди продемонстрировал мне все три камзола: серебристый, красный и темный. Я выбрал темный.
Великолепно пошито — все по фигуре, минимум дурацких лент, кружев и завязок, которые так раздражали меня в местной моде. Я остался доволен.
— Надеюсь, ты щедро расплатился с мэтром?
— Все оплачено до последнего су по его списку, плюс прибавка за срочность. Все денежные расписки я внес в приходную книгу, можете ознакомиться в любое время!
— Я видел, как от дома отъезжали экипажи? Дело пошло на лад?
Толстое лицо Перпонше расплылось в довольной улыбке.
— Еще как! От клиентов нет отбоя! У нас заказов уже на месяц вперед, поэтому нужны дополнительные фиакры и люди. Вот только есть проблема… — он слегка замялся.
— Говори!
— Мне сказали, что наш успех уже вызвал зависть некоторых жалких людишек, и со дня на день должно открыться еще несколько подобных предприятий.
В этот момент я порадовался своей предусмотрительности. Если Ришелье не отменил распоряжение, то у нас имелось разрешение на монополию в «службе такси» по городу Парижу. Нужно только в срочном порядке получить соответствующие бумаги, и дело в шляпе. Для этого мне нужен мой молодой друг, адвокат мэтр Жоли. Интересно, съехал он со своей квартиры в более пристойную? Вот и узнаем.
— Те парнишки, которых я отправил к тебе, как они себя проявили?
Перпонше вновь заулыбался.
— Хмурые малые, как зверьки. Недоверчивые, угрюмые. Но дело знают и, удивительно, но не воруют. Я их приодел за счет конторы, и теперь с утра до вечера они раздают листки с «рекламой» — кажется, так вы это называете?
— Пошли одного из них от моего имени рано с утра к мэтру Жоли. Он проживает на улице Турнон. Пусть сразу идет сюда, мне нужно с ним срочно переговорить.
— Будут ли еще распоряжения?
— Пока нет. Подавай ужин, я дико голоден.
— Будет исполнено, мой господин, — Перпонше направился к выходу из комнаты, но по пути хлопнул себя по лбу и воскликнул: — Ой, совсем забыл! Пока вы мылись, вам доставили письмо от господина д'Артаньяна.
