Какая разница, какой ты крови, если не знаешь правил этикета и не владеешь элементарной вежливостью?
Мес вспыхнул, намереваясь нагрубить в ответ, но королева легко и непринужденно потушила зарождающееся пламя раздора своей лучезарной улыбкой.
— Все в порядке, родные, — мягко произнесла она и приобняла Меса за плечи. Тот, казалось, совсем растаял от такого внимания. — Мы ведь не на официальном приеме, а в кругу семьи. Можно пока опустить формальности. Давайте же лучше присядем и спокойно поговорим. У вас наверняка имеется ко мне много вопросов.
Нас усадили в кресла напротив королевы Миры, вернувшейся на свой диван, а слуги тем временем подали всем чай и поставили несколько тарелок с аппетитной выпечкой всевозможных видов. Зал наполнился соблазнительным ароматом сладких угощений.
Стоило нам занять свои места, как к Лиаму наконец-то вернулся дар речи.
— Поверить не могу… Как ты выжила? Я ведь был уверен…
— Ах, милый! Я надеялась, после стольких лет разлуки ты проявишь к своей матери больше любви. Ведь это чудо, что мы снова можем быть вместе! Неужели ты не рад?
— Прости, конечно рад. Просто мне сложно так быстро принять новую реальность, — виновато признался принц, казалось, даже не заметив, как ловко его мать ушла от ответа.
— Все хорошо, я понимаю, — ласково улыбнулась королева Мира, выражая безграничное понимание и всепрощение. — Угощайтесь чаем, пока не остыл! Не стесняйтесь!
Я взяла чашку в руки, но пить не спешила, сделав вид, что температура для меня слишком высока. А Лиаму вовсе не до того было — он сидел темнее тучи, ни на что не обращая внимания, полностью погруженный в свои мысли. Все то, к чему он так долго стремился и ради чего жил, внезапно потеряло смысл. Такое еще следовало переварить.
Один лишь бесхитростный Мес с удовольствием наслаждался напитком, энергично уплетая булочки и ватрушки.
— Очень вкусно, ваше величество! — похвалил он.
— Благодарю! — гордо улыбнулась женщина. — Мои слуги действительно мастера своего дела, но мне пришлось постараться, чтобы лично научить их этому рецепту. В те времена, пока я пребывала здесь в качестве рабыни, это стало моей единственной отдушиной. У меня ведь тогда не осталось ничего, что напоминало бы о доме. Звезды перенесли меня в этот мир, но они вовсе не были ко мне милостивы. Некому было познакомить меня с местными порядками, объяснить, почему стоит остерегаться магов. Так и началась моя долгая и нелегкая борьба за выживание.
Невольно я испытала к ней сострадание. Ведь у меня и впрямь был Эйдан. Пусть он и добавил мне немало проблем и причинил достаточно боли, но по крайней мере, действительно уберег от рабского существования и скоропостижной смерти.
— Похоже, испытания только закалили вас и помогли добиться того, что вы имеете сегодня, — вежливо заметила я. — Как же вам это удалось?
— Дворец не самое приветливое место и не располагает к приобретению верных друзей. Здесь каждый ведет двойную игру, улыбается в лицо, отыскивая верный способ побольнее ударить другого в спину. Лишь один человек однажды пришел мне на помощь, не побоявшись прогневить короля, — она бросила на Кэтрин загадочный взгляд.
Не сразу, но я догадалась, что речь скорее всего шла об отце Кэтрин, родном брате короля. Ведь те события, о которых рассказала королева, произошли достаточно давно — даже если Кэтрин уже и появилась на свет, вряд ли она была способна оказать какую-то поддержку бесправной, но все же ценной рабыне, с которой наверняка круглосуточно не спускали глаз.
Я никогда не встречала этого мужчину, и даже на недавнем приеме в честь “помолвок” его не было. Но это вовсе не добавляло ему баллов в копилку доверия.
Королева продолжила:
— Он меня и поддержал в дальнейшем с моей идеей устроить переворот. Незаметный, чтобы не поднять хаос и не устроить кровопролитную войну. Но достаточный, чтобы избавить этот мир от бездушного и безжалостного тирана, каким был мой муж.
Краем глаза я заметила, что Инграм как бы невзначай передвинулся к двери, отрезая нам путь к отступлению. А Кэтрин, будто верная телохранительница, вытянулась по стойке смирно за спиной своей королевы, продолжая буравить меня тяжелым взглядом.
Стараясь ее игнорировать, я поинтересовалась:
— И как же вам удалось провернуть такое прямо у всех под носом?
— О, поверь, детка, в этом не было ничего сверхъестественного. Лучшая хитрость — та, что не требует больших усилий. Во многом маги виноваты сами — они поставили нас, фей, в зависимое положение, долгие годы угнетали, не позволяя подняться с колен и проявить себя. Они привыкли нас недооценивать, а потому очень быстро позабыли, на что мы на самом деле способны. Скажи мне, Лита, ты же знаешь, какая наша главная особенность?
Я задумчиво глянула на Кэтрин, на то, что прячется под ее искусственной личиной.
— Феи способны видеть сквозь иллюзии, — ответила я.
— Верно, — с одобрением улыбнулась королева Мира. — И это то, что никому у нас не отнять. Но если ты единственная фея на весь дворец, а мир кишит надменными темными магами, не способными видеть дальше собственного носа, иллюзии можно использовать и в свою пользу! Так мы и победили короля!
Внезапно меня озарило пониманием. Теперь ясно, почему в прошлое наше посещение дворца король не стал присутствовать на приеме, а Инграм так настойчиво не пускал нас к нему. Ведь если бы я хоть мельком его увидела, то без труда бы распознала в нем совсем другого человека.
А сегодня я снова сопровождаю Лиама, и королеве уже не осталось смысла прятаться, ведь правда бы в любом случае выплыла наружу.
Оказывается, никакого короля и не было! Все это время под его личиной скрывалась его последняя жена, королева Мира!
Но… в таком случае, что это меняет?
Молчаливый и растерянный до этого Лиам невольно озвучил мои мысли::
— Но разве есть во всем этом какая-то разница, если в итоге один бездушный тиран сменился другим?
Повисла пауза. Несколько запоздало королева приняла обиженный вид и ахнула:
— Сынок, ты правда сравниваешь меня с ним? И это после всего, чему ты сам был свидетелем?
— Ты говоришь, что воспользовалась иллюзией, чтобы обмануть придворных и не поднимать лишний шум, — жестко произнес он, не купившись на притворства матери. — Чтобы обмануть меня и убедить в своей смерти! Значит, в тот момент, когда я видел твою смерть, умерла вовсе не ты, а
