своему старшему двиргателисту Хорстуну.
– Займитесь тушением пожара, – сказал он.
Хорстун отсалютовал и, прихрамывая, отправился выполнять приказание, сзывая на ходу себе в помощники других двиргателистов.
Оглядываясь по сторонам, Солмундссон почувствовал одновременно прилив злости и печали. От лежавших вповалку тел мёртвых и умирающих на палубе не было свободного места. В его голове начало зарождатсья сомнение, что же он натворил? Он был настолько уверен, что доберётся до затерянного города, что даже не рассматривал последствий возможной неудачи.
Он припомнил свой последний разговор с отцом как раз перед отлётом из Барак-Урбаза. За день до начала экспедиции лорд-адмирал Солмунд вызвал его к себе на закрытую беседу.
– У тебя всё обязано получиться, – произнёс он с шокрировавшей тогда Солмундссона настойчивостью. – Лунокланы зажали нас. Я ещё никому кроме тебя этого не говорил, но Барак-Урбаз находится в опасности. Гроты надвигаются со всех сторон. Их проклятая луна распространяет эту их тьму по всей Айаде. Они захватывают наши пограничные форты один за другим. Нам нужно новое оружие. Нам нужно как-то остановить Лунакороля, прежде чем луна достигнет своей полной фазы.
Солмундссон вспомнил, как потрясён он был от сказанного отцом. Сама мысль о том, что Барак-Урбаз может пасть, никогда даже в голову ему не приходила.
Он остановился помочь сесть одному из своих монтёров-двиргателеводов. Аккуратно сняв с дуардина разбитый шлем, он протянул ему флягу с водой. Монтёр благодарно кивнул, глядя на Солмундссона полными доверия глазами. Это немного рассеяло тёмные мысли капитана. И он начал ходить по палубе, помогая членам своей команды и раздавая приказания. И, как и всегда, когда он не сидел сложа руки, у него появилось понимание смысла своего существования.
– Способ есть всегда, – повторял он с возраставшей уверенностью, продолжая топать сквозь клубы дыма по палубе туда и сюда, поправляя завалившиеся штабели ящиков со снаряжением и добивая раненых сквигов ударами тесака.
Затем он заметил Истребителя, присевшего недалеко от центра палубы. Он поспешил к нему и остановился в нескольких шагах, потрясённый увиденным. Смерть Трахоса проделала дыру сквозь весь корабль, искривив и расплавив пластины палубы и опалив дочерна металл.
«Должно быть, это и была одна из основных причин проблем с двиргателями», – сообразил Солмендссон.
Всполохи энергии всё ещё мерцали во тьме, и повсюду вокруг Истребителя валялись осколки доспехов грозорождённого вечного. Сам он практически целиком был уничтожен разрядом молнии, оставив после себя лишь обугленный силуэт, но кусочки металлической брони всё ещё лежали на палубе, поблёскивая и мерцая. Готрек держал один из осколков, но как раз, когда Солмундссон подошёл, металл в руке Истребителя замигал и исчез, оставив после себя несколько песчинок пыли. Один за другим все остальные кусочки также пропали, пока не осталась только прореха в палубе.
Готрек ещё некоторое время оставался сгорбленным, но потом, заметив Солмундссона, поднялся на ноги, повернувшись к нему лицом. По его застывшему, будто каменному выражению было невозможно понять, о чём он думал. Истребитель разжал кулак, позволив лёгкому бризу подхватить лежавший там пепел.
– Как он сможет присоединиться к своим предкам, – нахмурился Солмундссон, – если он бесконца перерождается?
Готрек молча смотрел, как унесённый ветром пепел исчез в ночи, а потом сказал:
– К предкам? Он не мог вспомнить собственных родителей, – Истребитель глянул на дыру в палубе и пробормотал в бороду. – Зачем, Трахос? Она была вертлявой лгуньей. И она терпеть тебя не могла.
– Маленет? – покачал головой Солмундссон.
– Угу. Трахос пытался добраться до неё. Ублюдочные гроби тащили её с палубы. На эту свою, летающую парашу. А Трахос доставил им неприятностей. Один Грунгни знает зачем, но он пытался любой ценой не дать им заполучить её, – он указал топором на горы сквигов и гротов, валявшиеся вокруг них. – Они не ожидали, а он хорошо дрался. С честью, – он разговаривал больше с самим собой, нежели с Солмундссоном. – Но зачем? Единственное, что он помнил, это, что должен избегать собственной гибели. От него оставалось так мало, что он понимал, что будет, если… – он махнул топором на дыру, – если вот это случится.
– А я думал, что грозорождённые вечные живут вечно. Я думал, что они бессмертные.
– Телом, возможно да, но не разумом, – в голосе Готрека звучала злость на самого Трахоса, нежели его гибель. – Он отбросил своё прошлое, пытаясь помочь этой вероломной альвийке.
– Вероломной? – Солмундссон указал своим тесаком в сторону лежавших трупов своих матросов. – Это что-ли из-за неё? Она этим гадам помогала? Поэтому они её забрали? Она в сговоре с Лунокланами?
– Она в сговоре только сама с собой, – произнёс Готрек сквозь зубы, и, сверкнув глазом, добавил. – Она предала меня задолго до того, как мы здесь оказались. Она обманывала меня с того самого момента, как мы прибыли в Барак-Урбаз. Пподстроила всё так, что я не смог избавиться от этой руны.
– Как? О чём ты говоришь?
Готрек пожал плечами.
– У неё была какая-то приспособа. Перепускной клапан, который она вставляла во всё, что я пытался использовать на проклятой руне.
– Я знал!
– Что знал?
– Выжигательница могла сработать, – он похлопал по кошелю у себя на поясе, в котором лежал кристал. – Должна была сработать. Но её перепускной клапан должно быть зашунтировал эфирный поток. Мне казалось это странным. Выжигательница ни разу не подводила раньше. Значит, твоя альвийская подруга в ответе за это.
– Подруга? – Готрек с горечью рассмеялся и бросил взгляд на руну у себя в груди.
Солмундссон заметил, что руна Истребителя была холодной и неактивной.
– Ты не использовал пра-золото? Ты мог обратить его против зеленокожих, – его сердце забилось чаще, когда он сделал следующее умозаключение. – Ты мог спасти мою команду.
Готрек поднял на него испепеляющий взгляд.
– У тебя совсем ушей нет под этой твоей шапкой? – он постучал пальцем по руне. – Это не то оружие, которое я могу включать или выключать по своей прихоти. Это яд. И если бы я позволил ей управлять мной, сейчас вся твоя команда была бы мертва, а не только половина.
Солмундссон не совсем понял, о чём говорил Готрек, но тот выглядел готовым снести ему голову, так что капитан решил оставить эту тему. Он посмотрел на силуэт, оставшийся от Трахоса.
– А он знал о предательстве? Он знал, что она была предателем?
Готрек открыл рот, чтобы рявкнуть
