свапичей, чтобы встать на ночлег.
— Вот и наша земля! — широко повел рукой Будимир выйдя из лодки, — А теперь и твоя, княже! Чувствуешь, здесь даже воздух другой! — и он с показным наслаждением сделал глубокий вдох.
Честно говоря, большого различия с харевским воздухом я не почувствовал, разве что запаха дерьма не ощущается. Однако, соблюдая вежливость, тоже вдохнул поглубже и кивнул, соглашаясь.
За ужином Хован уже не в первый раз завел разговор о том, что я должен своей базой избрать его родовую деревню в земле ратичей. Мол, там и народу работящего много, и от болгарских степей далеко. Однако я уже успел неплохо разобраться в географии жиганских земель, и если бы хотел осесть в безопасном месте, то надо было бы подняться дальше по Свапе и обустроиться на её правом берегу. Очевидно, что Хован хотел таким образом получить больше влияния на меня, а через меня и на всех жиган, что он в общем-то не особенно и скрывал. Всё-таки сильна у людей тяга власти на генетическом уровне, даже в такой глухомани есть своя политическая борьба и мне ещё не раз предстоит с этим столкнуться. Но местные деревенские старосты даже не представляют, с кем имеют дело, они наивно думают, что избрали князем молодого пацана, которым смогут вертеть как банным веником, а на самом деле их правитель — член ЦК КПСС и министр советского правительства. И они у меня ещё будут и бегать и прыгать и строевым шагом ходить. Но не сразу. Реформы должны делаться быстро, но постепенно, чтобы люди успевали привыкать к переменам.
— Я подумал над этим предложением, Хован и весьма благодарен тебе за заботу, — Вежливо ответил я, — Однако, взвесив разные варианты, я решил пока остановиться в земле тускарей.
— Негоже, княже, по молодости твоей пренебрегать советами старейшин, — нахмурив брови, строго произнес Хован, пытаясь надавить на меня своим авторитетом.
— А я и не пренебрегаю, — спокойно ответил я, прожевав очередной кусок мяса, — Твоё предложение было мною с уважением выслушано и обдумано, это нельзя назвать пренебрежением, — я твердо посмотрел ему в глаза, — Однако князь здесь я, и решения принимаю тоже я. Или ты против этого?
— Твоя воля, князь Андрей. — сжав губы ответил Хован и отвел взгляд. Похоже, он уже и не особо рад тому, что способствовал моему приходу к власти. Ну да ладно, посмотрим, что дальше будет. Остальные старейшины внимательно слушали нашу короткую перепалку, однако сделали вид, что ничего существенного не происходит. Первая проба на прочность закончилась моей маленькой победой, но это только начало, в будущем почти каждый день вся местная элита будет пытаться мною манипулировать в своих разнонаправленных интересах. Тускарей же я выбрал по двум соображениям: во-первых, их новоявленный старейшина Кантемир показался мне чуть менее искушенным в политических интригах, нежели его старшие коллеги, а во-вторых, это племя располагалось наиболее близко к географическому центру жиганских земель, что в условиях отсутствия эффективных связи и транспорта, должно было положительно влиять на управляемость моего княжества.
На следующий день мы никуда не поехали, так как здесь нужно было решить кое-какие вопросы, первым из которых было производство ростовых луков, на которые я делал серьезную ставку в противостоянии со степняками. К утру Будимир смог обеспечить присутствие на моём мастер классе трех местных умельцев, занимавшихся изготовлением луков-однодревок среднего качества. Но для того, чтобы сделать нормальный тисовый лук, не нужно каких-либо особых умений, достаточно уметь строгать дерево и знать некоторые тонкости. Этим мастерам я показал свой лук, выстрелил сам, дал пострелять им, объяснил, за счет чего достигаются высокие характеристики, не уступающие гуннскому составному луку, показал, как разделывать тисовое бревно, чтобы получить из него максимальное количество изделий.
Потом был обед, на который Будимир по моей просьбе пригласил старейшин из близ лежащих родов, и где я произнес программную речь, постаравшись как можно убедительнее довести до моих новых подданных необходимость единства жиган перед лицом опасности, надвигающейся из степи. Вообще, для укрепления своей власти, необходимо устанавливать отношения не только с племенными старейшинами, но и с родовыми, от мнения которых также многое зависит.
— А вот скажи мне, княже, — поднялся седобородый сухопарый дедок, после того, как я закончил говорить, — Вот ты тута много говорил об единстве, что мы должны объединить наши силы, чтобы выстоять, а сам истребовал, чтобы мы все в ромейскую веру перешли, оттогось два наших родственных племени отложились и теперича хотят жить отдельно, как же так?!
— Хороший вопрос, — кивнул я, — Сразу видно умного человека, который радеет о наших общих интересах, — дедок, услышав примитивную лесть в свой адрес, заулыбался и его глаза, ранее отдававшие испытующей хитрецой и недоверием, заметно потеплели, — А про ромейскую веру, я скажу так: это не я требовал её принятия, — после этой фразы среди родовых старейшин раздался тихий многоголосый ропот, — Я ведь всего лишь сказал вашим старейшинам, да не даст соврать присутствующий здесь многоуважаемый Вышемир, что не могу быть князем народа, который поклоняется старым богам, а переход в христианскую веру был уже вашим общим решением, которое принято под влиянием божественных знамений, всем вам известных. Причем это решение было абсолютно правильным, потому как не стоит идти против воли такого сильного бога, как Иисус Христос. И я абсолютно уверен, что в скором времени вы увидите величие Иисуса и его благотворное влияние на наши общие дела. Но для этого, как я уже говорил, придется объединить наши усилия и много работать, так как бог не будет помогать тем, кто в него не верует, и тем кто не хочет трудиться на собственное благо и во славу его. И ещё скажу вам, что не пройдет много времени, и отложившиеся племена вернутся в общую семью, ибо на то есть воля господа нашего. Да и не только они, но и многие другие будут присоединяться к нам в христианской вере, поскольку это есть истинная вера, а сила в истине.
— Да какая же там сила, если славяне потеснили ромеев, а скоро уже и Царьград возьмут! — хмыкнул ещё один старейшина, на которого сидящий рядом со мной Будимир зыркнул очень недружелюбно.
— Это правда, — кивнул я, — Славяне ромеев сильно потеснили, но это произошло потому, что многие ромеи стали забывать заветы Христа, у них вспыхнула усобица из-за борьбы за власть, широкое распространение получили стяжательство и леность, богатые презирают и притесняют бедных, у них до сих пор существует рабство, которое противоречит христианскому учению, к тому же многие их них, кто живет далеко от пограничных областей,
