в звуки природы. На мое счастье Сивир сдержал слово и увел отсюда Марика вместе с черными мундирами, так как их запах почти не ощущался.
Время утекало сквозь пальцы. Алерон так и находился без сознания, лежа на одном из оборотней, который аккуратно его нес.
Энекин тоже ехал на двуликом. Его вещи пропитались кровью, а сердце билось все реже, но мы упорно шли вперед, не желая думать о плохом.
Дорога для меня была ужасно долгой. Но радовало то, что скорость передвижения обратно была гораздо быстрее, чем мы шли сюда. Да и тропы, которыми мы шагали сейчас, отличались от тех, по которым мы ступали, направляясь в логово врага.
Я молила богов, чтобы мужчины выжили и дотерпели до дома. Клялась, что не совершу ни одного плохого поступка и возьму ответственность за всех тех, кто сопровождает меня, только бы Алерон и Энекин остались живы.
Когда вдалеке показалось поместье Шиир, то двуликие сбавили скорость.
«Мы не можем пойти дальше, — послышалось у меня в голове. — Там нам точно будут не рады…»
«Я прошу пойти со мной, — произнесла уверенно. — Понимаю, что это опасно, но сколько можно прятаться? Вы, как и я, отличаетесь от своих собратьев. Вам были противны их мерзкие делишки, уж это я точно чувствую! Так давайте докажем всем, что вы не желаете никому зла! Можете остаться здесь и до конца своих дней дальше прятаться, а можете пойти со мной и получить новую жизнь!»
Не оборачиваясь, рванула со всех лап к поместью, чтобы позвать на помощь. Я понимала, что людям нелегко будет принять двуликих после всего совершенного ими, но все же надеялась на лучшее.
Стоило только взбежать на крыльцо, как перед моим носом тут же открылась дверь, являя Баримора.
— Э-э-эм…, — протянул он взволнованно, пытаясь скрыть свою нервозность.
Недолго думая шмыгнула в холл и, схватив плед с софы, приняла человеческий облик, натягивая на себя ткань.
— Леди Халиса??? — побелел лицом дворецкий.
— Нам срочно нужен лекарь! — выпалила я, не обращая внимание на прислугу, которая показалась из коридора. — Алерон ранен, Энекин в тяжелом состоянии. А Марик?! Марик здесь?! — я испуганно забегала глазами, и тут со двора послышались голоса.
Рванула со всех ног, повторяя Баримору, чтобы он срочно позвал лекаря. Дворецкий замер лишь на секунду, но потом сорвался с места, убегая по лестнице вверх.
Выскочила во двор и обомлела. В самом центре стояла моя стая, которая доверилась мне и пошла за мной. Двуликие, в образе котов, были окружены черными мундирами, которые нагнали нас, вместе с Сивиром и Мариком. Гвардейцы выставили ружья, держа на прицеле всех тех, кто вступился за меня.
— Успокойтесь! — закричала я. — Прекратите! Они помогают нам! Уберите оружие! Если бы они хотели навредить, то не тащили бы на себе вашего главу и его заместителя! Уберите ружья, я сказала! Лучше помогите перенести мужчин в дом! Им нужна помощь! Мы поговорим обо всем чуть позже, я обещаю! Но сейчас нам нужен мир и взаимопонимание!
Гвардейцы нехотя опустили оружие, подозрительно зыркая на двуликих. Их можно было понять. Буквально за несколько часов мир этих мужчин перевернулся с ног на голову. Все, во что они верили раньше, стало обманом. Пустым пшиком. Их мировоззрение оказалось ошибочным… Частично ошибочным…
Подчиненные Алерона смогли перебороть себя и осторожно подошли к оборотням, снимая с их спин бесчувственные тела главы черных мундиров и его брата. Они тут же понесли их в дом, скрываясь в холле.
— Спасибо вам, — улыбнулась я, смотря на белого кота и на тех, кто стоял рядом с ним. — Спасибо, что доверились и рискнули своими жизнями. Я сейчас раздобуду вам одежду и выделю комнаты. Не советую уходить отсюда, мало ли что может случиться. Если мы решили начать свои жизни заново, то давайте не будем отступать от этого.
Когда раненые находились в надежных руках лекаря, я пошла на поиски одежды. Мой помощник помог раздать вещи и после этого увел оборотней мимо перепуганной прислуги, в купальню. Кстати, моя стая так и не сменила своего облика на человеческий и когда толпа здоровых котов вошла в поместье, то две девушки даже упали в обморок.
Спустя некоторое время, в который раз заглянув в покои лекаря и получив его встревоженный взгляд, я поспешила выяснить в чем дело.
— С нашим лордом все стабильно, — шептал мужчина, качая головой, — но вот с лордом Энекином…
Я знала почему над Алероном не висела угроза жизни — моя метка. Именно она помогла ему спастись.
— Что с Энекином? — прошептала я взволнованно в ответ. — Не хотите вы сказать…
— Он умирает, леди Халиса…, — печально произнес лекарь. — Его бедро раздроблено, связки порваны, кровь заражена, и я уже молчу про глубокие раны на горле и по всему телу, а самое страшное, что у него нет сил бороться. Его организм настолько ослаб, что поможет лишь чудо… Даже если мы очистим кровь и залечим раны, то как избавиться от осколков я не знаю. Я лекарь, но не обладаю такими умениями. Не смотрите на меня так, — печально произнес он. — Я вызвал королевского лекаря, если он сможет помочь, тогда у лорда Энекина будет в году два дня рождения…
Подошла к любимому, лежащему на кушетке и ласково провела пальцами по его едва заметной щетине. Меня грызла совесть, что отец Марика может и не открыть больше глаз, а самое страшное, что это только моя вина.
Пробыв около часа в палате, я спустилась в холл, замечая Марика, прижимающегося к Баримору.
— Марик? — позвала я ребёнка, который сильнее уткнулся лицом в бок дворецкого. Стоило мальчику услышать мой голос, как от него начал исходить страх. — Ты меня боишься?
— Ты лгала мне, — всхлипнул он. — Я верил тебе, а ты лгала…
— Скажи я тебе правду, то ты бы возненавидел меня, а я не хотела этого, — печально ответила я, чуть придвигаясь. — Я полюбила тебя, Марик. Ты стал мне дорог. Я очень боялась, что ты будешь считать меня чудовищем…
Несколько минут стояла оглушительная тишина, и я медленно шагнула назад, разворачиваясь. Было так обидно и горько, что этот малыш отвернулся от меня. Но тут слуха коснулся жалобный всхлип и голос ребенка:
— Ты не чудовище, Халиса, — обернулась, обнаруживая, как мальчик вырывается из объятий дворецкого и кидается ко мне, — ты моя самая любимая тетя!
Расставила руки в стороны, подхватывая малыша и прижимая к себе. Марик уткнулся мне в шею и заплакал.
— Папа ведь будет жить? Будет?
— Обязательно будет, — заверила я, надеясь на это всем
