Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
было достаточно. Пауэлл заявил, что Буш пошел на войну, поскольку «считал, что регион находился в опасности, Америка была в опасности». Уважаемый вашингтонский институт «Фонд Карнеги за международный мир» обвинил администрацию в «систематическом искажении» степени опасности предполагаемых иракских вооружений. Комментарии Пауэлла оставили открытым вопрос, почему же Вашингтон так рисковал без убедительных доказательств непосредственной опасности.
Послевоенную реконструкцию контролировал Пентагон, а не Государственный департамент, что было бы естественнее. Вулфовиц из Пентагона разъяснил, что только хорошие друзья администрации получат выгодные контракты с иракской нефтяной промышленностью. Чейневская «Халибертон Корп.» была в верхней части списка вместе с «Бехтель» и американскими и британскими нефтяными компаниями. Добавляя оскорбление к несправедливости, Вашингтон затем попросил своих союзников в Европе, Россию и другие государства простить старые долги Ирака. Поскольку Вашингтон ничего Ираку не одалживал, он остался в выигрыше. Он также просил иностранные войска взвалить на себя ношу оккупации, одновременно отказываясь допустить миротворческий контингент ООН.
В целом это выглядело более имперским, чем демократичным. Джордж Буш благочестиво говорил о мечте Америки принести демократию в Ирак и другие деспотические арабские земли. Неудивительно, что демократия на стволах танков «Абрамс» не стала мечтой большинства иракцев.
Майкл Мичер, бывший министр кабинета Блэра, который подал в отставку сразу после войны, в июне, заявил лондонскому «Гардиан»: «Кабинет Буша намерен взять под военный контроль регион Персидского залива, будет или нет Саддам Хусейн у власти». Мичер идет дальше и озвучивает шокирующее обвинение: «Похоже, что в настоящее время война с терроризмом используется в основном как фальшивое прикрытие для более широких стратегических геополитических целей США».
Мичер также ссылался на чейневский план «Проект Нового американского столетия» и энергетический доклад Института Бейкера как на очевидные базовые наметки вашингтонской политики. Обвинения в обладании оружием массового поражения и связи с «Аль-Каидой» были для Мичера просто «дымовой завесой».
Он видел другое возможное объяснение. Реальная проблема, заявил он, заключалась в том, «что США и Британия подошли к исчерпанию своих углеводородных энергетических поставок… К 2005 году Британия могла бы уже столкнуться с серьезными недопоставками газа». Бывший министр отметил, что Британия, особенно британские крупнейшие нефтяные компании «Бритиш Петролеум» и «Шелл», не были готовы к тому, чтобы оказаться в стороне от раздела оставшейся в мире нефти. Мичер напомнил, что «исполнительный директор «Бритиш Петролеум» лорд Браун остерегал Вашингтон от растаскивания в послевоенный период Ирака для своих компаний». Мичер был министром окружающей среды Британии и, вероятно, знал о необычном меморандуме, представленном кабинетом Блэра буквально за несколько дней до 11 сентября.
Козырная энергетическая карта Путина
Чтобы удерживать основу своей глобальной гегемонии, Вашингтон очевидно и отчаянно сражался (например как в Ираке) за доминирование в любом и каждом возможном нефтеносном регионе мира. Для понимания американской внешней политики в первом десятилетии нового столетия как никогда более подходит высказывание Генри Киссинджера 1970-х годов: «Контролируйте нефть, и все государства будут под вашим контролем…».
Чтобы сосредоточиться на глобальном контроле над энергетическими ресурсами и в первую очередь над нефтью, президентство Буша-Чейни, очевидно, пришлось ко двору в Вашингтоне. Однако этот контроль осуществлялся не обязательно только для «энергетической безопасности» США, как полагают многие. Была насущной необходимость и впредь иметь возможность контролировать мировую экономику. С момента окончания Второй мировой войны энергетика стала стратегическим рычагом глобальной гегемонии США. Если вы контролируете источники нефти, то можно контролировать и то, кто и по какой цене ее получает, а кому в ней отказать.
В начале 2000 года истеблишменту США все больше становилось ясно, что новые экономические гиганты, и в первую очередь Китай, растут темпами, которые могли бы привести к концу Американского Века, если были бы в состоянии обеспечить себе независимые источники энергии для проведения своей экспансии. В качестве вашингтонского стратегического советника Збигнев Бжезинский сказал в 1997 году: «Самые густонаселенные мировые претенденты на региональную гегемонию, Китай и Индия, находятся в Евразии, также как и все остальные потенциальные политические или экономические соперники американской гегемонии… Коллективная евразийская потенциальная мощь даже затмевает американскую».
Бжезинский добавил, что «держава, которая владеет Евразией, будет иметь решающее влияние на два из трех наиболее экономически продуктивных мировых регионов: Западную Европу и Восточную Азию. Взгляд на карту также показывает, что страна, доминирующая в Евразии, будет почти автоматически контролировать Ближний Восток и Африку. Уже не достаточно формировать одну политику для Европы, а другую – для Азии на выступающей сейчас в качестве решающей геополитической шахматной доски Евразии. То, что происходит с распределением власти на евразийском материке, будет иметь решающее значение для американского глобального превосходства и исторического наследия».
Приоритетом американской внешней политики в значительной степени являлось создание зоны постоянных конфликтов, опоясывающей Евразию так, чтобы создать кольцо новых военных баз США и НАТО в Польше, Чешской Республике, Косово, Болгарии, Киргизстане, Грузии, повсюду. В Кремле становилось все более очевидным, что вновь обретенный партнер Владимира Путина в молитве Джордж У. Буш, как сказали бы американские индейцы, «имел раздвоенный язык». К 2001 году Вашингтон четко решил контролировать все значительные запасы нефти, и, если возможно, газовые месторождения по всему миру. Не для того, чтобы всегда иметь топливо для огромных и потребляющих слишком много бензина американских джипов, но для того, чтобы контролировать Евразию и предотвратить появление любой стратегической угрозы для Америки как «единственной сверхдержавы». Ставки были огромными.
Бывший исполнительный директор крупнейшей в мире нефтяной компании, «Халибертон Корп.», вице-президент Дик Чейни был назначен ключевым человеком для осуществления новой нефтяной стратегии США. Его первая работа в начале 2001 года заключалась в том, чтобы разработать национальную энергетическую стратегию для новой администрации. Подробные карты нефтяных месторождений в Ираке, как позднее показали рассекреченные документы, были частью этой работы Целевой аналитической группы по «внутренней» энергетике США.
Как руководитель «Халибертон» в 1994 году Чейни был членом казахстанского Нефтяного Консультативного совета. Он был посредником в сделке между Республикой Казахстан и «Шевроном», в котором будущий государственный секретарь Кондолиза Райс состояла в совете директоров. «Шеврон» получил серьезный куш на казахском нефтяном месторождении в Тенгизе. Ложка дегтя, однако, была в том, что основная часть нефти перекачивалась через российские трубопроводы «Транснефти» и отгружалась из российского порта в Новороссийске, который одновременно является и базой для российского Черноморского флота, Америка предпринимала серьезные усилия, чтобы заставить Казахстан перекачивать свою нефть через альтернативный трубопровод Баку-Джейхан, который проложен через дружественные США государства Азербайджан, Грузию и Турцию.
Вместо того, чтобы начать тщательный демонтаж военной структуры НАТО в конце Холодной войны, как и надеялось большинство европейцев, Вашингтон поступил совершенно наоборот: начал строить и расширять колоссальную военную сеть по всему миру, чтобы впервые со времени провозглашения Союза Советских Социалистических Республик в октябре 1917 года обеспечить себе полный контроль над Евразией. В общей сложности, согласно официальным источникам, в 2005 году было уже 737 военных базы США за пределами страны. Тридцать восемь из них – крупные объекты.
Контролируя Россию и ее энергетические ресурсы
Как становилось все более очевидным, ключом к стратегии США был не Ирак и даже не Иран и их огромные нефтяные богатства. Ключом было установление контроля над Россией. Здесь Путин держал в руках козырную карту, о которой мало кто подозревал кроме нескольких избранных подразделений в Пентагоне. Российские и украинские ученые разработали радикально отличающийся метод для обнаружения и использования углеводородного сырья – нефти и газа. Российские геофизики и инженеры нефтяной отрасли нефти смогли найти нефть там, где, по мнению западных геологов, ее нет. И они снова и снова доказывали, что это возможно. Западные нефтяные компании, в отличие от них, как можно видеть, столкнулись со снижением добычи на некоторых своих крупнейших нефтяных месторождениях на Аляске, в Северном море и в других местах. Сформировался стратегический раскол огромной важности. Мало кто осознал значение этого события, поскольку и США, и российское правительство молчали о фактическом положении дел, каждый по своим собственным соображениям.
К 2003 году Россия стала вторым крупнейшим производителем нефти после Саудовской Аравии, качая более чем 9 млн. баррелей ежедневно. В еще большей степени она была производителем природного газа,
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
