там женщины, якобы выдававшей себя за ее дочь. Однако в списке городских расходов с 6 марта 1440 года имеется отметка об уплате двум лицам за содержание и лечение Изабеллы с 7 июля по 31 августа. Здесь речь явно может идти только о 1439 годе.
Там же имеется запись об уплате пенсии, установленной городом Изабелле Роме за сентябрь, октябрь и ноябрь 1439 года. Если подлинность этих записей не ставить под сомнение, то они свидетельствуют о том, что с рождения воспитывавшая Жанну женщина находилась в Орлеане в то время, когда там торжественно принимали Жанну дез Армуаз. Трудно представить причины, по которым Изабелле Роме потребовалось бы участвовать в обмане.
Жерар Пем приводит также ряд косвенных доказательств того, что во время пребывания Жанны дез Армуаз в Орлеане город посетил и сам король Карл VII. Высшее государственное лицо не могло не знать лично легендарную героиню своей страны и к тому же свою сестру. Стало бы оно тратить время на встречу с какой-то авантюристкой или самозванкой?
По свидетельству камергера короля Гийома Гуфье, во время этой встречи Карл VII сказал:
«Дева, моя дорогая, добро пожаловать, вы удачно вернулись, во имя Господа, знающего тайну, которая есть между вами и мной».
Во время этой встречи присутствовали Жан Бастард, Жан Рабате, архиепископ Бьенский (у него Жанна жила во время «проверки» в Пуатье) и многие другие люди, хорошо знавшие Жанну, и никто из них не усомнился в том, что это именно она.
Следует отметить, что внешность Жанны была описана. В частности, были известны и специфические приметы, которые в те времена (при отсутствии пластической хирургии) скопировать было крайне трудно: темное родимое пятно за ухом, шрамы — следы ранений — в определенных местах тела (Дева была несколько раз ранена в шею и плечо, позднее — в бедро; от этого должны были остаться шрамы, которые вряд ли возможно подделать).
Гостеприимство, оказанное Жанне дез Армуаз в Орлеане, допускает лишь три толкования: это могла быть невольная ошибка или результат коллективной галлюцинации, это могло быть сознательное коллективное соучастие в фальсификации и, наконец, Жанна дез Армуаз действительно могла быть спасенной от казни Жанной.
Ошибка приемных братьев Жанны маловероятна. Вывод Режин Перну о том, что они рассчитывали «использовать эту авантюристку, чтобы выпросить у короля денег и попытаться обогатиться за ее счет», всего лишь простое предположение. Довод о том, что, например, брат Пьер, схваченный вместе с Жанной в Компьене и долгое время находившийся в плену у англичан, получил от герцога Орлеанского вознаграждение, ровным счетом ни о чем не говорит, кроме того, что бывшему пленнику был возмещен моральный и материальный ущерб.
Важно другое: сразу после своего появления в Лотарингии Жанна поспешила связаться со знавшими ее с рождения людьми. Со стороны самозванки это был бы излишне смелый шаг, если не предполагать, что он не был сделан в результате предварительной договоренности, которой, впрочем, нет никаких свидетельств. Что касается многочисленных жителей Орлеана, то с их стороны вообще трудно обнаружить мотивы для соучастия в обмане.
В своей книге «Была ли сожжена Жанна д’Арк?» Жан Гримо делает вывод:
«Отношение Робера дез Армуаза и всей его родни, хорошо известной в Лотарингии, дары, преподнесенные братьям дю Лис, высокие почести, которыми их удостоили, и невозможность массовой галлюцинации у жителей Орлеана — все эти бесспорные факты начисто опровергают точку зрения тех, кто считает Жанну дез Армуаз самозванкой. Летопись настоятеля церкви Сен Тибо, архивы Орлеанской крепости, нотариально заверенные бумаги — все это есть единое и нерушимое доказательство подлинности ее личности; все это с лихвой перевешивает любые предположения, основанные на вероятности».
Но, как известно, на каждую гипотезу всегда найдется своя контргипотеза. Против книги Жана Гримо и его последователей в газетах и журналах тут же стали появляться статьи многочисленных сторонников официальной версии истории о Жанне д’Арк. Наиболее активно протестовали Морис Гарсон, Филипп Эр-ланже, Шарль Самаран и конечно же признанный лидер «традиционалистов» Режин Перну.
Их соображения были просты до неприличия: все это «псевдодоказательства», все эти доводы «не отличаются оригинальностью и повторяют друг друга» и т. д. и т. п. Что же касается многочисленных признаний подлинности Жанны, то, по мнению «традиционалистов», во всех подобных историях самозванцев всегда встречали с распростертыми объятиями. Так было в случае со лжеуорвиками, Лжедмитриями и лжелюдовиками XVII. Но как же быть с тем, что «самозванку» признали ее родные? А на это есть цитата из Анатоля Франса:
«Они верили в это, потому что им очень хотелось, чтобы это было именно так».
«Научный» же подход Режин Перну вообще удивляет своей непробиваемостью:
«Все доводы псевдоисториков не заслуживают того, чтобы на них долго останавливаться».
Вот так! Не больше и не меньше! И никаких пояснений, кого считать псевдоисториками. Наверное, всех тех, чье мнение хоть чем-то отличается от общепринятого…
ПРИБЫТИЕ ЖАННЫ В ПАРИЖ
И ЕЕ «РАЗОБЛАЧЕНИЕ»
Окрыленная орлеанским триумфом и подбадриваемая Жилем де Ре, в 1440 году Жанна отправилась в Париж. Орлеан Орлеаном, но все же это — глубокая провинция, а Париж — это Париж. Фактически, это была попытка полной, можно сказать, общенациональной «реставрации» Жанны д’Арк.
Цель этой поездки очевидна: Жанна мечтала занять причитающееся ей законное место подле брата-короля. Такой же попыткой «реставрации» была эта поездка и для Жиля де Ре, который надеялся при содействии Жанны восстановить свои пошатнувшиеся позиции при дворе, а заодно и заделать зияющие дыры в своем бюджете.
Но вот вопрос, а нужна ли была такая двойная «реставрация» Карлу VII? С его точки зрения, эти два человека уже давно выполнили свою функцию, и их появление в Париже казалось ему крайне нежелательным. Зачем делиться с кем-то славой? Ведь это только те, кто ничего не имеют, готовы делиться с другими…
Парижский парламент, а в то время это было только судебное учреждение, получив указание короля, предпринял меры, чтобы не допустить такого же восторженного приема Жанны, как это было в Орлеане.
А лучше, если вообще не допустить приема, и сделать это было не так уж и сложно. Еще по пути в
