В Денебери летели пилумы, но я был настороже, и все копья сгорали на подлете.
Да, Денебери — чудовище, но он моя кровная родня.
Можно было, конечно, списать это на безрассудство или безграничную веру в себя, но скорей всего дело было в доверии. И это, несмотря на общий творящийся вокруг ужас, вселяло в душу тепло.
Человеку, который потерял всю свою семью, очень тяжело объяснить окружающим каково это, а уж описать словами момент, когда ты понимаешь, что снова не один, и вовсе невозможно.
И мне, вроде как, было безумно жаль Сиама, но в то же самое время я был чертовски рад, что рядом со мной стоит мой дед. И та пустота в сердце, которую я забивал медом и работой на скорой, понемногу затягивалась.
Наверное, этим и сильны дворяне.
Не даром, не деньгами, а кровью. Ведь когда знаешь, что за твоей спиной стоит род, внутри рождается понимание: В этом мире возможно все. Стоит только захотеть.
Но, несмотря на разлившееся в груди тепло, я намеревался серьезно поговорить с дедом.
Всё-таки, Сиам был свой. И решать за его счет личные проблемы — бесчестно.
— Все!
Денебери тем временем закончил раскладывать тела псов в одном только ему ведомом порядке и взмахнул жезлом.
Сила, которая до этого лилась из него едва заметной нитью, щедро выплеснулась из навершия и ударила в труп самого здорового пса.
— Корявенький, конечно, — проворчал Денебери, вместе со мной наблюдая, как корёжит тела песьеголовых, как исходит прахом кожа и мясо, а кости сращиваются в длинные… спицы? — Ну да пойдет.
— Это что, ещё один кадавр? — я во все глаза смотрел, как сила, вытягиваемая из мёртвой плоти песьеголовых тонкими ручейками стекает в кожаный бурдюк, в который превратился пес-здоровяк.
— Жалкая подделка на него, — усмехнулся Денебери, но в его голосе мелькнули нотки гордости. — Ты же понял, что задумал Зарыш?
— Всеми правдами и неправдами бросает псов на убой, — отозвался я, завороженно наблюдая, как над городом поднимается второй кадавр.
Одно дело — следить за работой, другое — видеть результат. И сейчас я как никогда понимал Сиама, который убивался насчет своей бездарности.
Кадавр номер один, которого я держал за шедевр некромантии и химерологии, по сравнению с кадавром Денебери, оказался шагающим мешком с костями.
Серьезно.
Поднятая Денебери косиножка была на три метра выше кадавра Сиама, а её ножки были полностью покрыты сталью. Впрочем, как и утроба.
Да и вообще, если сравнивать кадавров, то первый походил на деревянную телегу с кривыми колесами, а второй на хищный спорткар.
А учитывая, что Денебери хватило трех минут…
В общем, авторитет Денебери в мгновенье ока взмыл для меня на недосягаемую высоту.
Кадавр Сиама, похожий на бедного родственника, старался держаться неподалеку от нас и уже не рисковал пробивать здания немногочисленными оставшимися ножками.
А вот кадавр Денебери отрывался по полной.
Бронированная некрохимера, казалось, задалась целью проткнуть больше псов, чем кадавр Сиама. И, судя по тому, как стремительно гасли огни жизни, у неё отлично получалось.
Со стороны кадавр выглядел как огромный паук-косиножка, который без устали бегает по городу. Вот только я отлично видел, как по его ножкам течет сила. И бронированная утроба кадавра Денебери с каждой секундой начинает светиться всё ярче.
И чем дольше я смотрел за её… по-другому и не сказать… жатвой, тем больше понимал — если не вмешаются шаманы или некромант, то псы обречены.
И если первого кадавра они ещё могут попробовать запинать всей толпой, то второй казался неуязвим.
И что-то мне подсказывало, что в скором времени Зарыш добьется своего.
— Да, старый хрыч хочет получить свою собственную армию, — кивнул Денебери, озвучивая мои мысли. — Ты же заметил, что их не получается обратить в прах?
— Заметил, — подтвердил я. — Хотя из-за проклятья Ануба, я, так и так, не могу их упокоить.
— Ануб, — Денебери поморщился, словно от зубной боли. — Он так просто это не оставит.
— Что это? — не понял я.
— Скажем так, — Денебери хитро усмехнулся. — Ануб выступил моим… инвестором, но я не оправдал его надежд.
— Он хотел, чтобы ты его освободил? — предположил я.
— Хуже, — дед покачал головой. — Он хотел тебя.
— Меня? — удивился я. — Но зачем?
— Якобы ты можешь вытащить его из темницы, — Денебери всем своим видом показывал, что не верит ни единому слову Ануба. — Я же считаю, что он хочет повторить мой финт.
— Поменяться со мной местами? — догадался я. — Но зачем ему я? Ведь с таким же успехом, он мог выбрать любого мага.
— Видимо не любого, — многозначительно протянул Денебери. — И я бы, на твоем месте, не затягивал с поиском Ваджры. Впрочем, — дед посмотрел на север и к чему-то принюхался, — вернемся к Зарышу.
— А чего к нему возвращаться? — я пожал плечами. — Некромант всеми правдами и неправдами пытается превратить легион песьеголовых в немертвый легион Зарыша. А может и два. А может и вовсе замахнется на костяного дракона.
— И что ты планируешь с этим делать? — Денебери посмотрел на меня с явным интересом.
— Честно? Рассчитываю на фон Лютика.
— Да уж, — дед коротко хохотнул. — Вампиру сейчас не позавидуешь. Лорд окрестных земель, великий воин и могущественная сущность, но вынужден прятаться от Зарыша, словно вор.
— И Зарыш в свою очередь тоже прячется…
— Конечно, — усмехнулся Денебери. — Зарыш, хоть и мерзавец, но башка у него варит. Я бы на его месте и вовсе из шатра носа не высовывал. Но мне кажется, что он все же не удержится.
— Ты хочешь попытаться перехватить контроль над его армией? — с надеждой протянул я.
— Нет, внук, — Денебери покачал головой. — Здесь тебе придется рассчитывать исключительно на свои силы.
Я машинально покосился на Браслет Некроса, с которым у меня были связаны определенные планы, но дед, проследив мой взгляд, покачал головой.
— Не думай, что Ануб позабыл о тебе. Браслет Некроса удвоит уровень твоего мастерства, но этого может оказаться недостаточно.
Получается, Браслет даст мне 200% к умению «Магия Смерти», и нивелирует тем самым текущий штраф в –200%. Но стоит Анубу наложить повторное проклятье, как я получу ещё минус сто шестьдесят пунктов!
И здесь уже не поможет никакой Браслет Некроса
— И что тогда делать?
— Как бы мне ни хотелось не рассматривать этот вариант, — дед поморщился так, будто откусил пол лимона, — но у тебя есть кинжал.
