– но жестокая, на выбывание. И с участием трёх сторон. – Молодёжная организация продолжила существование в тайном режиме, и в неё уже не заявлялись новые участники. Мне с большим трудом удалось скрыться. Приходилось круглые сутки ходить под капюшоном тёмного плаща, одним нажатием обрубать связь или включать радио на пейджере, менять место жительства едва ли не каждый сезон на протяжении нескольких лет. Но смутное время закончилось.– И как же ты вернулся к власти? И зачем это тебе, Лар? Зачем? Жестокая битва разразится вновь огненным пламенем, и всё обернётся к тебе, императору. Царю оборотней. У власти всегда есть ненавистники... – я не скрывала своего мнения, побеждала жажда узнать, почему же Ларимар сделал такой выбор.– Вытряхнуть наконец всё тёмное из страны, будь оно людом проклято. Царствовать – это тяжело, но оставлять страну в непорядке, когда есть возможность встать во главе и всё исправить – невыносимо. У меня никогда не было мании величия, – опередил Ларимар мои мысли, – но я искренне хотел мира во всём мире. Я устал от войны, – проникновенно продолжил мужчина и встретился со мной взглядом, словно желая поймать в моих глазах ту самую искорку, которая вдохновила его на то, чтобы добровольно взойти на трон. И я думаю, он её нашёл.Это настоящее геройство. Не избегать трудных для всего народа испытаний, а взять на свои плечи тяжесть миссии пройти их. И я поняла, что если оборотни потерпят поражение... бремя вины будет лежать на Ларимаре. Не народ возложит его на него, а он сам.Я посмотрела на мужчину совсем другим взглядом. Кардинально другим. Я никогда не видела его таким – может, и хвастливым любителем приукрасить своё собственное величие, но тем, кто совершил народным подвигом. Ларимар тоже не сводил с меня глаз. И я совершенно внезапно заметила, что его глаза находятся очень близко ко мне... В такой близости, что я дышала прямо в грудь оборотню. Мужская блуза издавала почему-то аромат сухой лаванды и... огня.И эта близость мне совершенно не понравилась.Либо держись подальше от опасного хищника, совершившего народное геройство, либо полностью преодолей расстояние... А висеть в промежутке, мысленно видя обе стороны и вынужденной на тягостный выбор, куда податься – противно.Впрочем, Ларимар был со мной согласен. Пламя свечи дышало нам в лицо, но меня неожиданно одарили новой порцией тепла, который обвил мою талию. Я прикрыла глаза, наслаждаясь двумя источниками. Один неподвижный находился справа от меня, неспешно переливаясь жаром. Другой источник дышал теплом спокойствия прямо на моём теле, теми самами волнами, дарившими мне чувство, – каменное чувство – безопасности. И я, зажмурившись от того, как искры защищённости отзываются в моём сердце, ладонях, голове, поняла, что теряю контроль. И жаждая получить ещё и ещё больше порций этого безумного эндорфина... потянулась к ресурсу. Ответившему мне взаимностью.На волнах порыва, дыша лишь этим сумасшедшим желанием и не представляя любой радости без этих ощущений, я поняла, что эта жажда сводит меня с ума. Легко докоснувшись ладонью груди Ларимара, я почувствовала прилив страсти, который разлился до моих кончиков пальцев уже не тёплым бризом, а настоящей волной горячей лавы. Я собралась, напряглась каждым участком тела, скривившись от боли, которую мне причинили эти усилия, и отдёрнула руку от Ларимара, как от горячего утюга – прибора, дарящего тепло, но опасного. А какое первое действие при ожоге? Подуть на руку и обработать. Что я и сделала.Но все мои труды пошли насмарку, и я напрочь забыла обо всех разумных суждениях, когда Ларимар протестующе шевельнулся в мою сторону и вернул мою ладонь на его грудь.
Глава 14. Часть 4
ЗлатаЯ тяжело выдохнула. Как же это адски больно – прикасаться к раскалённому утюгу в мороз! К убивающему лекарству.Мир распался на пламенно-оранжевый. Огонь, пламя костра, отражающееся на одежде столь близкого ко мне Ларимара... и рыжина пушка лисёнка, промелькнувшего между нами тёплым и живым. Питомец достиг высоты моего подбородка, протолкнувшись лбом через мои сцеплённые руки. Ларимар тоже приметил нарушителя законного спокойствия. Я бы сказала – спасительного криминала в танце на пламени, на грани опасности. Озорно махнув хвостом, лисёнок одновременно ударил по моим глазам и глазам Ларимара, вызвав невольные и быстрые слёзы. И наконец завершил свой долгий и продуктивный полёт приземлением аккурат посередине расстояния между мной и Ларимаром. Взглянул, вильнув хвостом ещё раз и напрашиваясь на похвалу хозяйки своим взглядом.Лисёнок, хоть мы ещё не придумали ему кличку, творит и вытворяет. Но когда-то его чудачества не станут спасением. Что тогда оградит меня от искушающе раскалённого утюга в мороз?– Нужно договориться, – с немалым трудом сказала я, выдохнув с напряжением. Ларимар вопросительно взглянул. Он-то ещё не знает, о какой деликатной теме пойдёт речь... Иногда быть в счастливом неведении лучше.– Эта близость между нами... она не то чтобы опасна, но может стать безумием, – наконец начала я. Совершила необратимый шаг, закрыв путь к отступлению и порадовалась этому. – Знаешь чувство, когда тебе нравится, но ты знаешь, что это тебя разрушает?– Ты сейчас описываешь запретный плод, можно же выразиться лишь двумя словами, – легко посмеялся мужчина. Я напряглась уголками губ, едва не покраснев от того смысла, который мог прозвучать в такой романтичной обстановке. – А ты знаешь традиции оборотней, – одобряюще, даже с уважением покивал головой Ларимар. От такого поворота я вернулась в спО-койствие, даже не подав виду о своём бЕс-покойстве и даже промычала что-то неопределённое в знак согласия. – Два оборотня обговаривают между собой план действий в трёх случаях: свадьба, развод и... война.– Война?– Два военачальника в холодных, величественных платьях встречаются в приватной обстановке и обговаривают разрешённые места для битвы и смертельные приёмы бойцов.– Но КПЦ ВОЧ... – разочарованно протянула я. Жестокость людей не вписывалась в такое прекрасное правило, которое они должны, блин, наконец понять!– Да, это исключение, – с горечью признал Ларимар. Молчания хватило для всех наших эмоций – и знаний было достаточно для того, чтобы не говорить.– Но вернёмся же к договору, – немного нехотя напомнила я о первоначальной теме разговора.– Да, конечно. Не подходить ближе расстояния вытянутой руки... за одним исключением.– Каким? – поинтересовалась я, мысленно возвращаясь ощущениями к проклятому теплу.– Теми причинами, которыми ты руководствовалась, спасая меня, – с лёгким смущением на последней фразе сообщил Ларимар.– Но воспоминание...– Зелье памяти, – ответил Ларимар.– Шароуль и
