выходцами из торговой среды, оба получили блестящее, но вполне аристократическое образование, оба любили классиков, оба эволюционировали из консервативной части политического сектора в либеральную. Жизнь Пиля завершилась прежде, чем он завершил эту эволюцию, но Гладстон проделал этот путь до конца.
Спустя год после вхождения в правительство Гладстон, которому было всего 32 года, стал членом кабинета и министром торговли. В этом качестве он имел отношение и к «рабочему вопросу». Он занимался улучшением условий труда лондонских докеров, принимал участие в подготовке закона о 10-часовом рабочем дне, а также был инициатором первой в мире системы законодательных актов, посвящённых железным дорогам и железнодорожному строительству. По вопросу о чартистах он стоял за жёсткие меры. В начале 1845 года Гладстон подал в отставку в знак несогласия с решением правительства субсидировать католическую школу в Мейнуте. Он считал, что протестантское государство не должно помогать католикам, особенно материально. Впрочем, вскоре Гладстон вернулся в кабинет в качестве министра колоний и оставался на этом посту до падения Пиля.
В период борьбы против «хлебных законов» Гладстон поддержал идею свободной торговли и решительно отстаивал взгляды правительства на эту проблему. Ему не понравилось поведение одного из активных заднескамеечников, некоего Бенджамина Дизраэли, который обрушил весь свой сарказм на голову премьер-министра. Такую нелояльность Гладстон счёл оскорбительной. Отсюда идёт знаменитая неприязнь (чтобы не сказать ненависть) двух парламентских вождей. Она стала темой для многих шуток и карикатур, так как обычно британские политики весьма спокойно относятся к своим политическим оппонентам, порой в частной жизни их связывают дружеские отношения. Однако Гладстон терпеть не мог Дизраэли, он полагал, что в нём есть нечто сатанинское. Себя же он относил к «сосудам благодати», призванным бороться со злом, персонифицированным в лидере консерваторов. Дизраэли же признавался на излёте своей жизни, что он никогда не ненавидел Гладстона, он его просто не понимал. После падения правительства Пиля Гладстон перешёл в оппозицию, но оставался формально членом партии тори. Когда умер Роберт Пиль, он бросил в штабе консерваторов Карлтон-клубе многозначительную фразу: «Пиль умер, примирившись со всеми, даже с Дизраэли»[222].
Пребывая в оппозиции, Гладстон занимался наведением порядка в своих финансовых делах и своего тестя. После финансовой паники 1847 года состояние его семьи сильно пострадало. К этому же этапу относится и кампания по «избавлению проституток», о чём уже говорилось выше. В 1850 году Гладстон произнёс большую речь против Палмерстона в связи с делом дона Пасифико.
В начале 1850-х годов Гладстон продолжал оставаться «одиноким волком» в парламенте. Вожди обеих партий не внушили ему доверия, а Дизраэли он считал чем-то вроде Иуды. На предложение Дерби войти в правительство он ответил решительным отказом и обрушился с уничтожающей критикой на бюджет, предложенный Дизраэли. Финансовый закон провалился, и правительство тори пало.
По итогам необычайно долгого правительственного кризиса было образовано коалиционное министерство во главе с Абердином. После некоторых колебаний Гладстон согласился войти в него. Он занял один из самых важных постов — канцлера казначейства (министра финансов). В апреле 1853 года новый глава финансового ведомства внёс бюджет в палату общин, сопроводив его многочасовой речью. В ней он не только представил закон парламенту, но изложил свою программу на несколько лет вперед. Программа была вполне либеральной и в духе принципа свободной торговли. Он предложил существенно сократить налоги, особенно подоходный, а затем постепенно снизить косвенные налоги. Однако жизнь не позволила провести в жизнь этот шедевр либеральной экономической мысли. Англия сползала к Крымской войне, необходимо было увеличить расходную часть бюджета. Гладстон возражал, но, тем не менее, пошёл на повышение налогов, особенно подоходного. Хотя Гладстон был против войн и считался одним из «миролюбивых» английских политиков, война нарушила его финансовые планы, он поддержал участие Британии в боевых действиях с Россией. Он полагал войну справедливой, войну за тожество либерализма, войну с «жандармом Европы». Правда, когда стало известно о злоупотреблениях в армии и царящей антисанитарии в экспедиционном корпусе в Крыму, Гладстон оказался в сложном положении. Защищал кабинет он весьма слабо, видимо смирившись с его судьбой. В январе 1855 года кабинет Абердина пал.
Следующим премьер-министром стал Палмерстон. Он немедленно предложил популярному министру финансов сохранить свой пост и в новом кабинете. Гладстон согласился, но спустя несколько недель ушёл в отставку. Ряд историков полагают, что эта отставка и уход вслед за этим ещё нескольких министров были спровоцированы самим премьер-министром, который теперь уже не нуждался в поддержке Гладстона и других пилитов (сторонников покойного Роберта Пиля). Так или иначе, был образован чисто вигский кабинет, а Гладстон перешел в оппозицию. Он критиковал Палмерстона с пацифистских позиций, заявлял, что война утратила справедливый характер, утверждал, что она слишком дорого обходится народу Британии. Однако эти заявления делались летом 1855 года, когда исход Крымской войны был предрешен и Британия не собиралась ради каких-то абстрактных моральных идей отдавать завоёванное. Эти речи снизили популярность Гладстона, что особенно бросалось в глаза на фоне растущей триумфальной популярности Палмерстона. Таким образом, во многом Гладстону приходилось заново определять своё место на политической сцене. Он окончательно встал на позиции либерализма.
Вскоре Палмерстон потерпел поражение в связи с попыткой провести через парламент закон, ограничивающий права иностранцев в Англии. Новый кабинет было поручено сформировать лорду Дерби. И он, и его заместитель Дизраэли дважды предлагали Гладстону войти в правительство в любом качестве и на любых условиях, но тот отказался, ибо, как он признавался, не мог находиться в одной команде с этим демоном Дизраэли.
Консервативный кабинет просуществовал недолго, и уже летом 1859 года его вновь сменила команда во главе с Палмерстоном. В то время страна была возбуждена новыми проектами избирательной реформы. Премьер посчитал, что Гладстон, один из апологетов этой меры, будет ему полезен. Новое правительство по праву называют первым либеральным. Однако верно это только в одном смысле — фактически формирование либеральной партии завершилось, хотя она и сохраняла полуофициальные фракции (виги, либералы-центристы, радикалы). Сам Гладстон формально порвал с тори, покинув в начале 1860 года Карлтон-клуб, и перешел к Бруксу. Правда, его приятель заметил, что в клубе Брукса его ненавидят еще больше чем в Карлтоне[223].
По сути своей внешней и внутренней политики кабинет Палмерстона был вполне консервативным. Очень скоро премьер-министр похоронил сами идеи реформ и предложил Гладстону заниматься текущими делами. Когда началась Гражданская война Севера и Юга в США, почти весь кабинет поддержал рабовладельческий Юг. Интересно, что Гладстон вполне разделял взгляды своего лидера и в принципе был не против прямого вмешательства Англии в эту войну.
Во
