этом месте она даже успела в школу походить, значит, в том поселке и следует ее искать.
– У этой Мироновой?
– Тут я уж не знаю. Думаю, знакомых у нее хватает. Ты разберешься.
Для начала я звоню по своим каналам, чтобы на всех вокзалах и аэропортах следили, чтобы Куликова не уехала из города. Но она могла всегда взять попутку. А значит эта подмосковная деревня единственный вариант найти ее быстро. Тем более ей нужно где-то переночевать.
На минуту в салоне воцаряется тишина, и я замечаю, что небольшая кожаная дорожная сумка стоит рядом со мной, а ее ручки держит Кирилл.
– И все-таки, ты куда собрался? Командировка?
– Ну не совсем, – пожимает он плечами, и я вижу, что его желваки на скулах ходят, тело напряжено, а губы поджаты. Кажется, ему нужно выговориться, но он пытается сдержаться.
– А чего?
– Ничего.
– Вроде немаленький. Рассказывай.
– Слушайте, Володя. Вам своих проблем мало?
– Мне бы как раз от них отвлечься. Я бы о твоих послушал. У тебя в Москве бизнес, офис, семья. Хотел бы уехать, давно бы уехал. Куда, кстати?
– В Питер. Недавно и там офис открыли. Вот, поеду развивать.
– А дальше?
– Да, блять. Я бы и не собирался, тут реально вся семья. А тут она.
– Она?
– Она. Лена Грановски. Я думал, ну маленькая, ну пройдет эта ее глупая влюбленность в меня. Она мне письма пишет, пришлось ее телефон заблокировать.
– Стой? Лена? Эта которая сестра Майи?
– Она. Я хотел пожаловаться Давиду, но че я маленький, не смогу девочке объяснить, что мне ее потуги не интересны?
– Ей вроде лет мало.
– Шестнадцать! – тут он поворачивается полностью. Очевидно никому рассказать не мог о беде своей. – И знаете, что учудила эта дурында, когда мы в загородном доме были?
– Ты меня пугаешь.
– Она в постель ко мне залезла. Просыпаюсь среди ночи, а она сверху, голая. Я сквозь сон-то и не понял ничего, целовать ее начал, ну грудь трогать, а потом как понял, так меня как подкинуло. Я ее оттолкнул, наговорил всякого, теперь вообще не знаю, как Давиду в глаза смотреть. Она же мелкая совсем.
– Не нравится? – тупой вопрос, но ситуация действительно забавная. Можно представить лицо Кирилла, когда он понял, что приятный эротический сон обернулся трагедией.
– Да при чем тут это?!
– Ну просто ей не всегда будет шестнадцать.
– Она мелкая совсем, да еще и балерина. Ненавижу балерин, – сжимает он челюсти. – Да и как ее вообще воспринимать серьезно, если она меня после работы караулила. На стене рисовала. По телефону звонила и молчала.
– Ты ее голой видел, совсем мелкая?
– Да, блять! Ну при чем тут ее сиськи? Ну есть они, ну и что. Мозгами-то она совсем мелочь. В общем, решил я подальше уехать. Она все равно в Москве учиться будет. А там может я уже и женюсь.
– Есть кто на примете?
– Очередь, – бурчит он и отворачивается. – Вообще я этой разницы в возрасте не понимаю. Разные поколения, разные интересы. Да и вообще извращение какое-то.
Я напрягся, а он тут же ко мне повернулся.
– Не, я про вас с Полиной не говорю. Она сама болеет строительством не меньше вас. Поговорить о чем-нибудь вы всегда найдете. А о чем нам с Леной говорить? О мужиках в трико?
Все-таки хорошо, что я немного отвлекся. Поржал на славу. Тоже не люблю балет. И никогда не имел желания смотреть на мужиков в трико, через которые чуть ли все причиндалы не просвечивают.
Мы поржали, потом еще раз обсудили, как можно найти Полину, а потом мне и позвонили с данными о Мироновой. Название деревни, школа, в которой училась Полина, и даже список учеников. Этого было достаточно, чтобы уже сегодня вернуть Полину домой.
Мы тормозим возле аэропорта спустя три часа разговоров, после которых он наконец начал обращаться ко мне на «ты». Я иду его провожать.
– Удачи тебе с Полиной. Надеюсь, помог.
– Еще как. Может, и я смогу тебе помочь? Нужны вложения в Питере?
– Ты и так мне помог в свое время. Так что теперь только сам. Счастливо.
Мы жмем руки и прощаемся, а я бегу в машину и называю деревню, местоположение которой Слава забивает в навигаторе. Пора Полине уже домой.
Глава 51. Полина
– Слушай, я тебя точно не потесню? – смотрю, как она тяжело ковыляет со своим животом. В школе в деревне именно она стала моей подругой, но потом мама вляпалась в Павлова и мне было не до Машки. На самом деле стыдно. Особенно стыдно, когда она спокойно ответила на звонок и даже пустила к себе. А если учесть ее положение, так вообще.
– Глупости какие. Диван, на котором ты спала, стоит там же, – смеется Машка и стелет мне, еле-еле наклоняясь.
– А муж твой где?
– Нет мужа. Только мама.
Мне стало не по себе. На сносях, без мужа. Я сразу с грустью и нежностью подумала о Вове. Он бы не позволил мне быть одной. Из-под земли бы достал. А может и сейчас достанет, но точно не сегодня.
– Почему не позвонишь ему.
– Полин, мы не виделись кучу лет, я рада тебе помочь, но душу открывать не хочу. Никому. Не обижайся только.
– Ни за что. Ты прости, что я не звонила.
– Ну так и я не звонила. Подруги они на то и подруги, что даже не созваниваясь остаются ими. Отдыхай, – дает она мне подушку и уходит в соседнюю комнату ветхого дома. Он и раньше был не самым целым, а теперь такие сквозняки, что ужас. А еще крыша течет, стоят пара кастрюль. Но здесь всегда было тепло и уютно, и я часто приходила ночевать именно сюда, только чтобы не слышать нытья мамы, как ей плохо живется в съемной квартире.
Я долго верчусь на диване, не могу уснуть. Думаю о маме, о Вове, даже про Тимура. Интересно, он будет скучать по мне? А Володя. Быстро найдет замену? Молоденькую секретаршу, которая даст ему все, чего он хочет. Или более зрелую женщину, которая воспитает его сына как полагается.
И думая про это, я уже возненавидела молоденькую и зрелую, вырвала им все волосы и дала пинок под зад. Ну зачем Володе еще ребенок. Ну чем его Тимур не устраивает. Скоро, может, даже внуки пойдут лет через двенадцать, а он ребенка захотел. Дурак, блин, ведь все же хорошо было. Может быть, если бы он пообещал не давить, может быть, если бы мы
