Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
— Я немедленно подам рапорт государю-императору. И напишу письмо светлейшему князю, ведь Курилы в его наместничестве.
Шелихов представил, как разъярится одноглазый, словно сказочный циклоп, Григорий Григорьевич, узнав, что в его водах не просто пиратствуют, но и тайные стоянки создают. И невольно пожалел тех, кто станет жертвой Потемкина, попав ему под горячую руку.
— Капитан-лейтенант Крузенштерн завтра выйдет в море, отвезет депешу в Николаевск-на-Амуре, а на обратном пути проверит острова. Туда же отправлю два шлюпа для помощи из Новой Мангазеи, а Алеуты проверят кочи. Время терять нельзя!
Шелихов знал, что говорил. Императора Петра Федоровича нужно ставить в известность немедленно, но сообщить, какие меры уже приняты и то, что сделано.
За ошибки государь-батюшка прощает очень часто, но вот за леность, нерадение, отписки и отложение дел в «долгий ящик» карает строго. Уж лучше ошибаться, но делать быстро, чем монаршей воли ждать — многие так до отставки без пенсиона или каторги дождались. Теперь все чиновники урок сей вызубрили.
— Этого шкипера и его боцмана «Надеждой» тоже доставить. Надеюсь, он вам не нужен больше?
— Никак нет! — в один голос дружно отозвались губернатору комендант и сыскарь, что еще должность полицмейстера выполнял — нравы здесь, на Крайнем Востоке, незатейливые, людей очень мало, а потому каждому многие обязанности выполнять приходится.
— Плохо, что перевертыша, Игнашку Лазукина, сукиного сына, убили казаки на Шумагином острове, — в голосе Шелихова первый раз явственно прозвучало непритворное огорчение, и было отчего. Сей кормчий, хорошо знавший моря от Охотска до Калифорнии, исчез в Мексике. Думали, что утонул, сердечный, или убили по пьяной лавочке, а он перевертышем стал, изменником. Карту подробную нарисовал да врагов привел.
Тать! На кол бы его посадить!
— А с разбойниками морскими что делать? — словно поняв обуревавшие губернатора мысли, тихо спросил Емельянов.
— А что по закону Российскому положено, то и делать! — резанул Шелихов, сдерживая гнев.
— Так вам же решать, Григорий Иванович. Или к бессрочной каторге их присудить, или повесить немедленно. Но в последнем случае нужно конфирмации от графа Орлова, наместника нашего, дождаться.
— Стану я Алексея Григорьевича от важных государственных дел отрывать, — Шелихов явственно хмыкнул. — Да и золото мыть надо. А потому под крепким казачьим конвоем всех пиратов направить на прииски, пусть на могущество Российское стараются. Немедленно по партиям определить и на кочах перевезти. Чтоб духа их тут не было!
— Есть отправить в Юконский острог!
Майор Тумаков стремительно поднялся со стула и тут же вышел распоряжаться. А губернатор усмехнулся: каждый лишний день — это несколько пудов золота. А тут полсотни крепких лбов кашу казенную на дармовщинку жрать будут?!
Ну уж нет — это в России тюрьмы имеются, а здесь все по-простому. Лоток в зубы — и марш в холодную воду. Не намоешь норму, лишишься не только куска хлеба, но и казачьих плетей отведаешь.
И сбежать невозможно — многие пробовали, вот только никому не удалось — головы беглых каторжников местные индейцы за деньги почитают и с охотою в острог обратно везут. Нравы тут у них простые, незатейливые!
А за добрый труд у английских пиратов будет возможность на вечное поселение выйти, в своем доме в остроге жить, индианку в жены взять. Детушек наплодить, а вот им все дороги открыты будут — хочешь служить, или торговать, или землю копать — все в твоей воле! Слишком мало русских людей в этих краях, каждым дорожить приходится, ибо дел свершения многие еще предстоят на приращение могущества Российского.
Эпилог
Реформы российской армии и флота
(1762–1797 гг.)
статья экстраординарного профессора
Петровской академии
Генерального штаба генерал-майора А. И. Деникина.
(Санкт-Петербург. Военный сборник, № 7, 1912 г. С. 12–20)
Основным документом, легшим в основу реформ российской армии в период 1762–1797 годов, является записка, собственноручно написанная Его Императорским Величеством Петром Федоровичем в Петергофе 1 июля 1762 г., на следующий день после блестящей победы, одержанной на Гостилицком поле над мятежной гвардией.
Документ хранится в особо важном фонде архива академии и содержит несколько важнейших положений, определивших устроение российской армии, флота и казачества на протяжении последующих 150 лет, и я уверен, что без каких-либо существенных добавлений или изменений будет действовать еще долгие годы.
Начало реформ положили события 28–30 июня 1762 г., когда развращенные вольностями гвардейцы подняли злосчастный мятеж, быстро подавленный верной императору армией.
И уже 1 июля последовали реформы гвардии, проведенные по личному указанию императора генерал-аншефом П. А. Румянцевым, назначенным командующим войсками гвардии и столичным генерал-губернатором (до 3 июля последнюю должность занимал фельдмаршал Б. Х. Миних).
Комплектование армии первоначально проводилось на основе рекрутской повинности, а по манифесту от 28 июля 1762 г. срок службы рекрутов был сокращен до 15 лет. С 1765 г. срок службы рекрута был определен 10 годами, а в 1767 г. проведен последний набор.
С этого же года на население Российской империи была введена всеобщая воинская повинность, по которой на действительную военную службу призывались все сыновья из крестьянских семей (кроме одного), годные к отбыванию воинской повинности. Но так как такого количества новобранцев было чрезмерно много для укомплектования армии и флота, то призыву подлежал только один рекрут из многодетных семей, где было больше двух работников.
Срок военной службы определен в 6 лет, и еще 6 лет солдат находился в резерве (сейчас три и девять лет соответственно). Призывались физически здоровые молодые люди с 20–21 года (действительно и поныне). Освобождались от военной службы немощные, лица духовного звания и порочные по своим наклонностям (в т. ч. находившиеся под судом). Последняя категория строго обязывалась уплачивать особый военный налог.
На облегченных условиях призывалось городское население — для грамотных три года службы и девять лет резерва, для неграмотных — четыре и восемь лет соответственно (сейчас два и десять лет, т. к. неграмотных в империи нет). Повинность была поголовная, без каких-либо изъятий, но с возможностью откупа в размере 20 рублей для горожан, 50 рублей для цензовых элементов, от 200 до 500 рублей для купцов (в зависимости от гильдии).
Этим же налогом обкладывались и те из лиц дворянского сословия, кто не находился на военной или государственной службе или не выслужил полный срок (15 лет для военных и 25 лет для гражданской службы). Данный военный налог существует и поныне, но его сумма возросла в три раза (действителен только в мирное время).
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
