считает, что менты должны чистить его цветы, — бросил Федюнин с возмущением, когда они вышли за ворота, — все берега попутал. И жена под стать.
— Она борщ попутала, — усмехнулся участковый.
— Если верить тебе, — майор тяжело вздохнул, — а я верю, то она жизнь и смерть перепутала. Свободу и тюремный срок.
Быстрым шагом они свернули за угол, где их поджидала чёрная «Волга» и забрались внутрь.
— Как результаты? Получилось?
Майор коротко пересказал.
— Уверены, что она кастрюлю специально выбросила?
— Уверены. На фига она её вообще с плиты брала? Для чего? Если нам налить, то достаёшь тарелку из шкафа и подходишь к кастрюле. Если её переставлять, то куда и зачем? Дно кастрюли горячее, на стол не поставишь.
— А стол дорогой, — усмехнулся участковый, — произведение искусства.
— Я перезвоню шефу.
После минутного объяснения генерал попросил передать трубку Алексею.
— В твоём сне Штормова отравили?
— Да, насмерть.
— Думаешь, следует начинать задержания?
— Да.
— Нам вези два флакона. Мы сразу экспертизу назначим.
— Хорошо.
— Тогда отдаю приказ о задержании парней и гражданки Сапоговой. И сразу обыски у всех. А ты мчи сюда на всех парах.
— Понял.
Участковый забрал у майора два флакона, отдав ему свой картонный пакет.
— Эх, — вздохнул Федюнин, — а мою экспертизу только завтра с утра я пойду уговаривать начальство назначить. И когда мне разрешат?
— Так скажи полковнику об отравлении.
— Это только наши предположения.
— Следи за Штормовым. Позвони ему завтра на работу, спроси, как он себя чувствует.
— Или его секретарше, — сообразил Федюнин, — уж она-то точно в курсе самочувствия своего босса. И вчерашнего, и позавчерашнего.
«Волга» подвезла майора к отделу и развернулась в сторону Ростова. Поздно ночью Алексей осторожно постучал в генеральскую дверь, которую сразу открыли.
— По пять капель и спать, — скомандовал Василий, сонно зевая.
— Ещё скажите, что вы ждали меня выпить.
— Нет, не тебя. Сейчас лаборатория отзвонится, доложит, что флаконы у них и только тогда можно будет выпить.
Лаборатория пообещала результаты анализов ядовитого борща к утру, в крайнем случае, к обеду. С полным списком ингредиентов.
Пять капель плавно превратились в пятьдесят, на столе появилась закуска. Сон не шёл, мужчины в третий раз подряд обсуждали события в доме Штормова.
— Вроде ты всё правильно сделал, — пожал плечами генерал, — ещё бы парочку дополнительных улик заиметь на всякий случай.
— Вы рассуждаете, как следователь.
— Привычка.
На семидесятой капле молодой человек покачал головой.
— Что не так? — удивился генерал.
— Будете смеяться, но там я переключился только на медовуху.
— Почему?
— А где я её у нас попробую? У нас даже алкоголя такого нет — медового.
— А во сне прямо целебный напиток? Не оторваться?
— Ещё как, — фыркнул младший лейтенант, — на мяте, тимьяне, тархуне, на мелиссе, корице, гвоздике, смородине, чернике, орехах…
— Стой! Я уже слюной захлёбываюсь. Когда ты успел столько всего перепробовать? Ты же вообще непьющий.
— В основном, нюхал, — вздохнул участковый, — может, зря. Но ароматы улётные.
— Хоть бы раз с собой в сон забрал, — проворчал генерал, разочарованно вздыхая и было непонятно, шутит он так или всерьёз.
Алексей открыл глаза. На соседней койке отчаянно зевал Авось.
— Ты не выспался, что ли? — буркнул участковый.
— Леший ночью приходил, я ему рассказывал, как мы индуса нашли с пацаном. А под утро Ефросинья притопала, большое лукошко с голубикой и земляникой принесла. Когда мне спать?
— Весь-то ты в делах, весь в заботах, — рассмеялся участковый.
— А кому сейчас легко? — улыбнулся в ответ дух удачи.
— Идём умываться?
— И побыстрее, скоро великий князь заявится.
— Зачем? — Алексей хлопнул себя по лбу, — Разбираться с опиумом и индусом. Побежали.
Вылив на себя положенную кадку ледяной воды, Попович растёрся докрасна и переоделся. Авось не отставал.
На завтрак опять подали блины с красной икрой.
— Повторяетесь? — хмыкнул Попович, глядя на Тёмного.
— Они же тебе нравятся, — удивился князь, — я попросил специально для тебя приготовить.
— Рыбка есть?
— Жаренные окуни будешь?
— Несите, — бодро отозвался Алексей.
Князь громко хлопнул в ладоши и повторил просьбу мигом вбежавшей служанке. Помимо окуней на большом подносе оказались жаренные щуки, две большие и россыпь мелких, упитанные сазаны, судак, с трудом по длине уместившийся на подносе, ёршики и усатый сом среднего размера. Рыбу поменьше обжаривали в кляре, побольше — в панировочных сухарях.
— Какая прелесть, — обрадовались обе княжны и поднос моментально распотрошили.
— Знал бы, сразу бы принесли, — проворчал Василий, — медовухи?
— А сегодня какая? — отозвался участковый, припоминая ночной разговор.
— На ягодах.
— Не крепкая?
— Кто ж с утра крепкую употребляет.
— Мне немного, — Алексей показал на пальцах узенькую полоску и вспомнил, как говорил сотнику, что по утрам не пьёт. Ну-ну.
Хоть бери и записывай рецепт для генерала.
К завершению завтрака подоспела Лукерья Степановна. Василий тут же попытался усадить её за стол, но женщина отмахнулась, доставая кувшин.
— Каждому по глоточку, — знахарка пошла вокруг стола, наливая в кубки из кувшина, — всю ночь настаивалось. Чего только туда не положила.
— Пахнет приятно, — отозвалась Алевтина.
— Да ты как-то пила, — знахарка остановилась, припоминая, — лет пятнадцать назад, аккурат после родов я тебе делала.
— Точно, — обрадовалась княгиня, — мне тогда быстро полегчало.
Проследив, чтобы все выпили, Лукерья Степановна начал новый обход терема. Теперь в её руках были веточки, и знахарка стала окуривать комнаты.
— Лаванда, зверобой, ромашка, шалфей, можжевельник, — объяснила она участковому, — и нечисть, и хворь, и болезни гадкие выгоняет.
— А как же чеснок и лук? — вдруг проявил целебные познания Алексей.
— Они тоже сильны, — согласилась Лукерья Степановна, — но запах после них тот ещё остаётся.
В коридоре раздались тяжёлые шаги. Алексей, прекрасно помня последнюю встречу с великим князем, поспешно смылся в другую комнату, а вот знахарка, напротив, выскочила навстречу Михаилу Ивановичу и обдала дымом.
— Ты что творишь, старая?! Сгною в тюрьме! — еле прокашлявшись, прохрипел князь.
— На пользу тебе, на пользу, — пропела знахарка, — иль ты не знаешь про то, как порчу наводили?
— Слыхал, — великий князь, размахивая руками, прошмыгнул мимо женщины, — Василий?!
— Здесь я.
— Да что у тебя творится?!
— Не обессудь, великий князь. Идём, по чарочке накатим. Я велел принести греческое. Сейчас всё тебе расскажу.
Алексея перехватила Алёнушка и повела в свою мастерскую.
— Надо тренироваться.
— Надо, — согласился участковый.
Через пару часов упорного рисования и нежных поцелуев участковый спросил:
— Представь, что у тебя плохая ситуация…
— Это как?
— Подожди, сам не знаю. Либо тебя похитили, либо ты сама где-то прячешься. Скажем, уже прошло полгода, как ты пропала. Ни похитители, ни ты известий не подаёте.
— Я запуталась. Я сама прячусь или меня похитили?
— Оба варианта. Или первый, или второй. Мне надо понять, что делать в обоих случаях. При этом
