ли? — Марс хмурится, но руку с моей спины не убирает.
— Не философ ты, — качаю я головой и стучу по ней кулаком для эффекта. — Римской мифологии не знаешь?
— Так я бог? — Марс играет бровями, обхватывает мою талию двумя руками и валит меня на кровать, ложась сверху. — А ты моя Венера?
— Как знать, — я на мгновение перестаю улыбаться, но тепло в груди никуда не исчезает. — Давай спать.
Марс кивает, встает с меня и раздевается. Кофта и штаны летят на диван. Он в одних боксерах подходит к выключателю. Свет в комнате гаснет. Я ложусь у стенки и залезаю под одеяло. Марс ложится рядом и притягивает меня к себе.
— Ты же пойдешь со мной к Диме? — он ловит меня за подбородок, и даже в темноте я чувствую его взгляд.
— Я нужна там? — мне не хочется снова попадать в общество тех людей, что я видела на покере.
— Да, ты нужна там… мне, — последнее слово тонет в очередном поцелуе.
— Тогда да, я пойду с тобой, — “куда угодно” остается недосказанным. Хотя я думаю, что Марс и так все понял.
Я засыпаю абсолютно счастливой.
Глава 20
Марс будит меня чашкой кофе, который я выпиваю прямо в постели. Мы вместе умываемся в тесной ванной, постоянно натыкаясь друг на друга. Марс выбирает мне одежду. Узкие черные джинсы и ярко-синий свитер, съезжающий с одного плеча, кажутся ему безумно сексуальными. Вместе едем на работу. Вместе выбираем в его рабочей гардеробной, во что Марсу переодеться. Кажется, мы почти все делаем вместе.
Когда ты счастлив, время пролетает незаметно. Так проходят среда и четверг — быстро и абсолютно счастливо.
Марс дает мне выходной на пятницу, поэтому весь вечер четверга я готовлю дела для передачи Марте. Мы договариваемся с Марсом, что первую половину понедельника я проведу в приемной, и только после этого вернусь на законное рабочее место.
Ночевать еду домой, потому что Марс отправляется к Диме помочь с каким-то важным делом. Пятница наступает незаметно. Все утро у меня сводит живот от волнения.
Марс настоял, чтобы мы ехали от него, поэтому в двенадцать за мной заезжает водитель и отвозит в квартиру Марса. Тот встречает меня с телефоном в руке и поцелует в щеку. На нем все те же серые домашние брюки и белая футболка. Босые ноги делают его образ совсем домашним.
— Мне нужно поработать. Как придет мастер, встреть его и проведи в комнату. Там же висит платье, — он касается моих губ своими, но очередной телефонный звонок не дает продолжить. — Белье и чулки в пакете на кровати, — Марс подмигивает и отвечает на звонок.
Мне повезло: Наталья Владимировна, в благодарность за поддержку, помогла мне в выборе образа на вечеринку, и мне не пришлось ломать голову над тем, что надеть.
Поднимаюсь в спальню. Чернильно-синее атласное платье выделяется среди светлых тонов интерьера. Блестящий корсетный верх ослепляет переливами на солнце. Ткань струящейся юбки в пол холодит кожу ладони при касании. В складках находится разрез на одну ногу. Провожу по нему рукой. Он неприлично высокий. На кровати стоит черный пакет. А вот это инициатива Марса. Он настоял, что мелкие детали для образа на нем. Залезаю внутрь и достаю коробочку. В ней лежат миниатюрные кружевные трусики. Роюсь дальше и нахожу телесные чулки. Больше ничего. Еще раз смотрю на платье. Ну да, вырез на груди не предполагает никакого лифчика.
Визажист прибывает вовремя. Я открываю ей дверь и чувствую себя настоящей хозяйкой этого дома. Мои щеки немного горят от расцветающей эйфории в груди.
— А вы и правда, красавица, — передо мной стоит невысокая девушка с кукольным лицом и длинными темными вьющимися волосами.
Я пропускаю ее внутрь и предлагаю что-нибудь выпить.
— Нет, спасибо! Столько нужно сделать, а времени мало, — щебечет она.
В спальню перекочевывает высокий стул с кухни. И начинается волшебство. Последний раз меня красил мастер тогда, в клубе. Приятный молодой человек не замолкал ни на секунду. Вера, мой нынешний стилист, оказывается такой же болтливой. Через три часа я чувствую себя королевой. Яркие глаза, нежные розовые губы, струящиеся по спине до лопаток кудри. Вера помогает мне переодеться в платье. Осматриваю себя в зеркале. Девушка, смотрящая на меня из отражения, может покорить мир. В ней чувствуется уверенность и сила. Моя Венера теперь снаружи, а я наблюдаю за ней изнутри. Не хватает только туфель.
Покашливание сзади заставляет меня оглянуться. Марс стоит, прислонившись плечом к дверному косяку, и осматривает меня. Его руки сложены на груди. Брови чуть сведены на переносице. Он жует нижнюю губу. Ему не нравится?
— Вы можете нас оставить? — он не смотрит на Веру, но та кивает, дарит мне ободряющий взгляд и убегает из комнаты.
Я поворачиваюсь к Марсу. Хочу прикрыть вырез на груди, теперь кажущийся чересчур откровенным. Вместо этого поправляю лямку платья и заправляю прядь за ухо. Без привычной резинки на руке кажусь себе голой. Марс подходит и встает передо мной, возвращая убранную прядь на место.
— Мы с вами знакомы? — он смотрит мне в глаза.
— Вряд ли, — выдыхаю я. — Вы слишком простоваты для меня, — робко улыбаюсь.
— Я всерьез раздумываю, чтобы никуда не ехать, — Марс кладет руку мне на плечо и подушечками пальцев проводит по ключице, спускаясь в ложбинку между грудей. — Ты прекрасна.
— Мне не хватает туфель, — я намеренно показываю ногу через разрез платья, чтобы Марс увидел его глубину.
Глубокий вдох и такой же выдох говорят о многом.
— Я сам обую тебя, — он наклоняется и целует меня в шею. — И будет еще одно дополнение. Только подожди меня внизу.
Спускаюсь на первый этаж. Ожидание изводит меня. Провожаю Веру, благодаря ее за труды и мой прекрасный внешний вид.
Сев на диван, я провожу по нему рукой. Сколько воспоминаний он хранит. Я улыбаюсь. Включаю телевизор над камином. Бесцельно перещелкиваю бесчисленное количество каналов. Не найдя ничего интересного, выключаю его и встаю, чтобы налить себе воды, и вижу Марса, тихо спускающегося с лестницы. От неожиданности ойкаю, запутываясь в юбке.
— Я такой страшный? — он улыбается и поправляет бабочку.
Черный смокинг идеально сидит на его фигуре, рубашка белоснежная настолько, что слепит глаза. Темные волосы уложены гелем в стильный беспорядок. Марс может с легкостью стать моделью, если ему вдруг понадобится работа.
— Я всерьез задумываюсь остаться дома, — передразниваю его.
— Хорошо, — кивает он и идет ко мне.
В одной руке у него пара черных туфель на высоком каблуке. Такое чувство, что они усеяны
