да еще и «Князь Потемкин-Таврический» достраивается. Снять с любого и привести сюда на платформах — дело двух месяцев, только поторопиться нужно.
— Хм, напишите рапорт, я подпишу — мысль у вас хорошая, — по своей «милой привычке» Андрей Андреевич все дела перекладывал на подчиненных, они за него даже собственные рапорта писали. Не больно он в ладах был с нынешней орфографией, ошибки делал постоянно. Так что от греха подальше «писанину», что его моментально выдавала.
— А что делать с нашими стволами будем, ваше превосходительство, когда их расстреляем?
Вопрос застал Вирениуса врасплох, он опешил. Михеев словно не заметив замешательства адмирала, спокойно произнес:
— Их вроде три десятка изготовили, три истрепали. Дюжина на «пеесветах», четыре на «Ростиславе», одиннадцать на броненосцах береговой обороны, что в Учебном отряде на Балтике.
— Так береговые пушки есть…
— Ваше превосходительство, — в голосе командира броненосца прозвучало сочувствие, и даже жалость, Михеев посмотрел на него участливо, как на больного. И негромко пояснил:
— Такие пушки невозможно приспособить для наших башен. Это не шестидюймовые Кане, которым требуется незначительная переделка тумбы, тут иная система. И после третьего сражения мы станем перед проблемой — откуда взять стволы для замены расстрелянных. А если нам по стволу попадут — чем сможем их заменить?
Вирениус промолчал, он понятия не имел о состоянии дел на орудийных заводах. Знал только, что те же восьмидюймовые пушки, что были нужны для дополнительного вооружения «рюриковичей» взять было неоткуда. Из столицы уже отправили одну пушку с морского полигона для «России», еще одну обещали изготовить к концу лета, и две-три к зиме. Перспективы самые нерадостные — на «Громобой» к зиме можно установить ютовое и баковое орудие, и все — на «Рюрик» новых пушек просто нет, придется удовольствоваться устаревшими системами, что отправили с Черного моря. Что это такое — неприкрытое вредительство и саботаж, или обычное российское разгильдяйство с головопятством?
— Производство прекратили, и вряд ли его удастся быстро наладить — может года через два, не раньше. Потому пока не поздно, нужно снять пушки с «адмиралов» как можно быстрее, пока их в учебном отряде совсем не износили на постоянных стрельбах. А взамен можно установить устаревшие девятидюймовые пушки, какие на канонерках стояли — они под их башни и создавались, только решили в последний момент новые десятидюймовые орудия поставить. Броненосцам береговой обороны они подойдут, «впишутся», как вы порой говорите.
— После боя подготовьте рапорт, тут не командующий, а сам наместник столицу тормошить будет!
Вирениус выругался, не сдержавшись, вопросы умножились. Теперь он знал, и это были отнюдь не догадки — в войне с японцами Россию изначально «грамотно сливали». Дело отнюдь не в том, что «англичанка гадила», как любят здесь выражаться, а в самой натуральной «пятой колонне», что оказалась весьма деятельной и влиятельной…
Броненосцы береговой обороны «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин» отправляются в последний поход к Цусиме. Маленькие корабли, с расстрелянными стволами, с наспех набранными в январе 1905 года командами — их бросили в самоубийственный поход от полнейшей «безнадеги». Весь отряд Небогатова не стоил одной «Славы», он изначально был обречен на заклание…
Глава 65
— Твою душу…
Вирениус затейливо выругался, поминая словами из будущих времен то, что случилось с ним в этом чуждом для него времени. От страшного по своей силе взрыва «Ослябя» содрогнулся всем корпусом, завибрировал, а на душу накатил липкий, физически ощущаемый страх. Двенадцатидюймовый снаряд попал в борт и пробил верхний бронепояс, толщиной в жалкие четыре дюйма. И рванул так, что Андрей Андреевич почувствовал, как замерло сердце в груди, а после затянувшейся паузы, во время которой он подумал, что теперь все кончено, и вот-вот умрет от инфаркта, забилось с неистовой силой, хотя душа, как говорится, уже «ушла в пятки». Отчаянно захотелось жить, а не ждать когда подобный снаряд разворотит шестидюймовую стальную плиту боевой рубки и превратит тут их в мясной фарш.
— Средний каземат шестидюймового орудия разбит, — совершенно бесстрастно сообщил Михеев, словно поведал об оторванной пуговице на кителе. Можно было не сомневаться, что и командиру броненосца страшно, но офицер не терял хладнокровия, держал себя в руках.
— Ничего страшного, — произнес Андрей Андреевич, хотя на самом деле испытывал совсем иные эмоции, но понимал, что нужно держать себя в руках. Бой с вражескими броненосцами показал, что все перестрелки до этого являлись сущей забавой для «Осляби», безделицей — настоящая трепка пошла только сейчас, во время взрывов снарядов в 24 пуда весом.
— Такова война, — демонстративно пожав плечами, Вирениус закурил очередную папиросу, табак значительно снижал остроту восприятия схватки, и немного глушил страх. И стал внимательно оглядывать вражескую колонну, хорошо видимые в бинокль броненосцы — дистанция сократилась до неимоверно близких тридцати кабельтовых. Видимо, Хейхатиро Того решил покончить с русской эскадрой, ведь до наступления сумерек оставалось совсем немного времени.
Бой шел уже час без малого — японцы настроились на эту вторую фазу, их орудия давали залп за залпом, причем били по двум флагманам, приловчились самураи, русские пока так не умели. Но уже научились стрелять вдвоем по одному противнику — «Ослябя» и «Пересвет» поочередно накрывали «Фудзи» всплесками, необходимо было вышибить этот броненосец из боя, как до этого «Ясиму». Ведь он есть то пресловутое «слабое звено» во вражеской эскадре, оконечности без брони, да и повреждений больше чем у других противников, должны же были накопиться с полудня.
— Бьем, бьем, а он как зачарованный, — пробормотал стоявший рядом Михеев, и Андрей Андреевич кивнул на его слова. Посмотрел на сражающиеся крейсера, что шли следом. Там тоже стреляли по двухтрубным крейсерам, второму и четвертому в колонне. Вокруг «Токивы» и «Касуги» вырастало множество всплеском, но те перли вперед и словно этого не замечали. А ведь именно по ним должны были стрелять как минимум по два русских корабля, а «итальянца» они осыпали десятидюймовыми снарядами раньше — но видимых повреждений не увидел.
— Ничего, Константин Борисович, тут все согласно одному закону диалектики происходит. Тому, где говориться о переходе количественных изменений в качественные. Ведь должны наши «оппоненты» нахвататься снарядов, тогда и будет виден результат.
Вот только особой уверенности Андрей Андреевич сейчас не испытывал — японские корабли казались не только ему неуязвимыми. Зато русские корабли, прежде щеголеватые, выглядели страшновато. Будто по договоренности, все трехтрубные броненосцы, кроме «Победы», уже лишились по одной трубе, и снизили ход. Но отстреливались яростно, огонь нисколько не ослабел, вот только пока результата не видно. Но попадания должны быть, а если снаряд пробьет броню, то обязательно взорвется. Девять дюймов преграда серьезная, но русская 254 мм пушка пробить ее может,
