class="p1">— Кстати, об экзаменах, пробудил ли ты новый аспект? Мне не хочется, чтобы в моём классе был единственный ученик с Первой ступенью мудрости.
— С этим возникли небольшие проблемы, Азай будет в активной фазе только лишь через полную неделю.
— Это очень печально. Ты же понимаешь, что без «бронзового ученика» тебе будет очень сложно сдать экзамены?
С этим я бы поспорил. Проблемы у меня были больше в теории, чем в практике, так что новый ранг мне бы почти ничем не помог.
— Уже поздно пытаться пробудить аспект, — соврал я, — мне ещё нужно будет время, чтобы взять следующую ступень. В последний день это не делается.
— С этим я согласен, — Рихтер, наконец, закончил протирать часы, и, надевая их, он очень настороженно на меня посмотрел. — В школе есть много учеников из влиятельных семей, также много талантливых и имеющих потенциал. Некоторые из них настолько гениальны, что вызывают интерес кланов уже на первых курсах. Это может быть какой-нибудь невзрачный парень из свободного рода, или кто-то из побочной ветви клана, ничего не имеющий, но при должных вложениях отличный союзник. И вот я смотрю на тебя и не понимаю, в чём же твоя особенность…
Большой талант? 73 % это много, но бывает и больше. Хорошие навыки ближнего боя? Допустим, однако непонятно, как ты будешь прогрессировать дальше. Остаётся только уникальность и редкость твоей звезды, — Рихтер наклонился над столом, сложив руки в замок. — Одни влиятельные люди дали добро на твоё поступление в Ицар, другие желают, чтобы тебя отсюда выгнали. И что же прикажешь делать мне, обычному учителю по начертанию рун?
— Скорее всего, я уйду из школы после сдачи экзаменов, так что я буду доставлять вам проблемы не очень долго.
— Вот значит как… По какой причине ты решил уйти из Ицара? Не справляешься с программой обучения?
— Личные обстоятельства. Да и жить в столице оказалось для меня сложно, думаю, мне лучше вернуться в Михен.
— Обычно уходят те, кто не может выдержать конкуренцию, но у тебя с этим всё нормально. Что ж, это твоё решение, однако, я надеюсь, ты понимаешь, сколько перспектив открывает учёба в Ицаре.
— Да, я это понимаю.
На этом наш разговор с Рихтером закончился. Человеком он явно был довольно гадким, и хоть он, якобы, уговаривал меня не уходить из Ицара, его выгода читалась слишком легко. Держу пари, «влиятельным человеком», который хочет моего ухода из школы, был Фридрих Ламарк. Немного напоминает ситуацию с Оливером — чтобы диктовать условия, решили подпортить мне жизнь. Хороший ход, но они попали мимо.
Каждый день, включая тот, когда я разговаривал с Рихтером, проходил один или несколько экзаменов. Некоторые были долгими и тяжёлыми, например, математика и физика, а некоторые проходили буквально за пять минут, как по предмету создания стихий.
Нас выстроили в линию, и по нарастающей сложности мы создавали: воду, огонь и ветер. У Дилары и Татори была попытка создать землю, но безуспешная. Я же ограничился водой и огнём — для сдачи экзамена этого вполне хватало.
Самый тяжёлый экзамен был у Рихтера, как тестовая часть, так и практическая. Возможно, Рихтер меня бы даже завалил, но видно решив, что я и так уйду, поставил пятьдесят баллов — минимальную отметку для прохождения экзамена. И это с учётом того, что у меня был лишний день на подготовку… Учитель Жан, по магической кинематике, поставил экзамен автоматом, мол, для «ученика» я очень хорош.
Экзамен по физической подготовке оказался для меня лёгким, как и экзамен по рукопашке. Единственной проблемой в спарринге было то, что против меня поставили девушку — предрассудков, что женщины «слабый пол», в этом мире однозначно не было.
Большой неожиданностью стал результат по истории Гидры — заканчивая тест, я рассчитывал на максимум баллов, а получил минимум. То ли преподаватель как-то узнал, что я списывал, то ли я оказался излишне самоуверенным.
В тот же день, когда пришли результаты по истории, Татори попытался ещё раз выбить меня из колеи. Действовал он обычно через третьих лиц (видимо, Йонко Кайден запретил ему влиять на других учеников), но в последние дни экзаменов решил включиться и сам.
— Краун, не хочешь отойти и поговорить? — спросил Татори.
— Можем поговорить прямо тут, — мы стояли возле двух больших вертикальных телеэкранов, на которых показывали результаты экзаменов. Рядом практически никого не было.
— Ты проигнорировал мои предупреждения.
— Какие?
— Не придуривайся, тебе поступали мои сообщения. У тебя последний шанс завалить экзамены.
В действительности, шансов завалить экзамены у меня не было, только если сделать это намеренно. Оставался всего один экзамен по выставлению брони из анхе, и с ним не должно было быть проблем. Основные нервяки, связанные со ставкой Дилары, уже были позади.
Татори продолжал на меня таращиться, ожидая какого-то ответа. Чтобы я ни ответил, это только сильнее разожгло бы конфликт, поэтому я лишь искал варианты помягче. Врагов разных калибров мне и так хватало.
— Я не слышу ответа.
— У меня успешно сданы все экзамены, и последний я тоже в состоянии сдать.
— Это замечательно, но что тебе мешает его завалить?
Гениально поставленный вопрос…
— Я сделал на себя большую ставку. Если хочешь, чтобы я завалил экзамен, то компенсируй её.
— Вот! Это уже правильный разговор. О какой сумме идёт речь?
— Тридцать два миллиона Хё.
Татори явно был удивлён.
— Ты блефуешь.
— Дядя оставил мне большое наследство, и я решил вложить его в небывало высокий коэффициент на тотализаторе.
— А тебя кишка не тонка… За такие деньги я смогу найти десяток желающих покинуть школу. Будем считать, на этот раз тебе повезло.
Решить этот глупый конфликт с Изенбургом оказалось легче, чем я думал. Надо сказать, его усилия всё-таки дали свои плоды, и некоторые ученики ушли из школы прямо накануне экзаменов. Довольно грязный способ помочь сестре, однако, возможно, бесполезный — не вылетит сейчас, так значит, через полгода. Я часто слышал фразу, что в Ицаре к концу обучения остаются только лучшие.
Казалось бы, всё шло отлично, но перед последним экзаменом мне приснился очень неприятный кошмар. Я был голодным тигром, который искал себе добычу, однако, на кого бы я ни охотился — меня ждала неудача. Сначала я не смог догнать оленя, затем почти загрыз кабана, но в последний момент он отбился. А последней была птица, которая буквально чудом выскользнула из моих лап.
От голода я стал чувствовать сильную слабость, но что было хуже — в какой-то момент из роли хищника я перешел в разряд добычи. На меня охотилось несколько человек с
