полупрозрачной перегородкой в кабине пилота угадывались два силуэта. Значит, двое… Разумеется, мужчины. Но непосредственной охраны не было.
Я осторожно приподнялась, стараясь заглянуть в окно. Но не увидела ничего, кроме серых клубов, похожих на грязную взбитую шерсть. Кажется, судно ползло в слое облаков, которые я видела из окна своей тюрьмы. За все время я ни разу не наблюдала, чтобы они рассеялись. Идеальная маскировка — сложно было не признать. Это объясняло малую скорость — в нулевой видимости слишком велик риск во что-то влупиться.
Мои запястья были стянуты такой же черной пленкой. Я довольно быстро перегрызла ее и, наконец, освободилась. Но что теперь? Я старалась не делать резких движений и не шуметь. Подползла к дверце, толкнула. Тут же поразилась своей наивности. Разумеется, было заперто. Элементарная безопасность. И я почувствовала себя в беспросветном тупике… Я прижалась лбом к толстому холодному стеклу, смотрела в подвижную муть невидящим взглядом.
Вдруг судно резко ухнуло вниз так, что все обмерло внутри, но выправилось. Вероятно, избежало столкновения. Выровняло ход, но, тут же, снова сотряслось от скользящего удара. Сигнальные огни мягко запульсировали, гул двигателя угрожающе охрип. Я вцепилась в поручень дверцы и выглядывала в окно, замечая в облачных клубах красные всполохи. Походило на вспышку выстрела. Катер хаотично и резко заходил вверх-вниз, облака снова заалели. Вдруг его тряхнуло так сильно, что все огни погасли, и я почувствовала падение. И в тот же миг ощутила, как дверца поддалась под моей рукой, приоткрылась. Чтобы не сорваться, я вцепилась в сидение, чувствовала, как из щели хлещет ветер. Кажется, мы сейчас разобьемся.
Лампочки вновь нервно моргнули. Еще и еще. Наконец, судно прекратило падение, стабилизировалось. Но лампы в салоне продолжали назойливо мигать, вероятно, из-за незапертой двери. Я сообразила нашарить датчик и надавить пальцем. Лампы затихли и вновь мягко засветились.
Я вглядывалась в образовавшуюся щель, но сама не понимала, что хочу увидеть… пока не стала различать плоские крыши домов. Некоторые терялись в толще облаков, а некоторые казались совсем близкими. Оставалось только решиться на прыжок. Если катер поднимется выше — это станет невозможным. Я умирала от страха, но, возможно, это было единственным шансом. Я высунула голову, глядя вниз. Ветер нещадно трепал волосы. Крыша, казалось, была совсем рядом, я даже различала в отсветах фонарей стыки строительных блоков. Сейчас или никогда. Страшно… Как же страшно… Сердце заходилось, будто колотилось прямо в горле. То ускорялось, то замирало. Накатывала тошнота. Если ничего не сделаю, возможно, никогда себе не прощу. Часто верные шаги даются через страх и сомнение. Преодоление страха лучше бездействия. Стократно лучше. Я зажмурилась, без раздумий досчитала до трех и спрыгнула.
42
Падение оказалось жестким и болезненным. Было мгновение, когда я не сомневалась, что умерла. Точно вышибло дух. В ту самую секунду, когда тело, словно молнией или разрядом прошило отголоском удара. Будто перетряхнуло каждую кость, каждый сустав, каждую клетку. Разрушило и переломало. От ступней до корней волос. Даже мозг на это время утратил способность мыслить.
К моему счастью, меня не перевернуло в воздухе, и я сумела приземлиться сначала на ступни, и тут же перенести вес на подставленные руки. Скалы и трущобы Эйдена оказались хорошей школой. Я применяла эти навыки неосознанно. Но наслаждаться собственной удачей было непозволительной роскошью. Убедившись, что тело слушается, я рванула по плоской крыше в сторону черного пятна, вероятно, какой-то надстройки. Зашла в темноту, шумно выдохнула.
Здесь, под самыми облаками, было не так темно, как казалось. Горели редкие стационарные фонари, но этот свет рассеянно отражался в ватных клубах, расползался в них, создавая ощущение густых ровных сумерек. Это было на руку. Я вполне могла оглядеться, но остаться не слишком заметной с высоты. Нужно срочно спускаться — так будет больше шансов. Я с замиранием сердца взглянула наверх, высматривая пятно света от сигнальных фонарей катера — мой побег уже наверняка обнаружен. Выдаст датчик двери. Надеюсь, асторцы сочтут, что я попросту вывалилась, и станут искать мое бездыханное тело. Если станут… Я едва заметно усмехнулась своим наивным мыслям — станут. Непременно станут… И тут же хребет тронуло колким холодком подступающей паники.
Тратить силы на догадки и предположения в эту минуту было преступлением. Действие, действие, действие! Я мысленно твердила это слово, как навязчивую ганорскую молитву. Действие! Остальное — потом. Тогда, когда будет можно. Я плотнее запахнула плащ, надвинула на лоб капюшон, закрывая волосы, и принялась лихорадочно осматриваться в поисках какой-нибудь лестницы, ведущей вниз. Но не замечала ничего. Плоская голая крыша, надстройка возвышалась слепым прямоугольником без единого проема. Кажется, я сама себя загнала в западню…
Сердце разгонялось, колотилось в ушах. Я то и дело с ужасом смотрела в толщу облаков, ожидая возвращение катера. Определить предполагаемый периметр моего исчезновения асторцам не составит труда. Но какие у них полномочия? Куда меня везли? И что это были за вспышки, так однозначно напоминающие выстрелы?
Я старалась держать себя в руках, но с каждой минутой это становилось все сложнее. Я металась по крыше, словно запертый в клетке зверь. Тупик… Тупик! Им было достаточно лишь заметить меня — не оставалось ни единого шанса сбежать. Разве что… спрыгнуть. Но на этот раз это верное самоубийство.
Я вновь посмотрела наверх. Сердце пропустило удар, когда я заметила подвижное пятно света. Никакого сомнения — бортовые огни. Асторцы возвращались. Судно медленно скользило в мути облаков, выпустило луч прожектора. Они искали меня. Еще немного, и проклятый луч упадет на мою крышу. И все… Я забежала в черную тень надстройки, прижалась спиной к стене, словно хотела слиться с ней. Единственный вариант — умудриться обойти луч, прячась в этой тени. Я старалась даже не дышать, будто боялась, что они услышат.
Вдруг мелькнул с тонким свистом красный всполох. Разлился в облаках, бросил отсвет на камни. Выстрел? Я осторожно выглянула из своего укрытия и похолодела от ужаса: с другой стороны ползло еще одно пятно бортовых огней. И шарил еще один луч прожектора. Еще немного — и меня просто зажмут с двух сторон, не оставив спасительной тени.
Снова вспышка, и первое судно нервно дернулось. Луч прожектора дрогнул, заметался, на мгновение залив меня нестерпимым светом, от которого резануло по глазам. Я зажмурилась, прижалась к стене и метнулась в сторону, стараясь исчезнуть из освещенного пятна. И, вдруг, начала проваливаться назад. Буквально рухнула в темноту, тут же почувствовала падение, от которого замерло сердце.
Опомнилась не сразу. Лишь когда нащупала под
