бледное лицо улыбку. И замер, заметив мое осторожное положение. — Что у тебя с рукой?
— Все в порядке. Чуточку ушиблась о дверь.
Он осторожно пересадил меня на колено и приподнял на ладони правую кисть, чтобы рассмотреть ближе.
— Ясь, все хорошо, — вздохнула я.
Рука покраснела и начала отекать. Не говоря уже о том, что я по-прежнему не могла разогнуть пальцы. Если не тревожить пальцы, боль была несильной, скорее сдавливающей.
Что все так плохо, сразу не заметила. Так и ехала домой, управляя скутером при помощи гнева от реакции матери. Наверняка кое-где повредила дорожное покрытие раскаленной струей пламени из ануса.
— У тебя явно вывих, если не что похуже, — нахмурился парень. — Мы едем в больницу.
— Ясь, заживет все. Сейчас приложим лед, чтобы не так болело, подождем, и все само пройдет, — отмахнулась я.
Но брат был настроен решительно. Он не стал переодеваться из домашней одежды, сразу вызывая такси.
— Ясь, не дури. Это совсем не проблема. Я могу справиться с оторванной рукой, главное — добраться до духовного пространства. Здесь даже не нужно вмешательство, организм сам справится.
— А если у тебя перелом неправильно срастется?
— Он не может срастись неправильно! — пришлось повысить тон, чтобы настоять на своем.
Но мой опекун был все так же непреклонен.
— Да ты надо мной издеваешься, — ворчала я, пока бледный брат тащил меня к такси. — Ворота не забудь закрыть, а то мастерская у всех на виду.
О гараже Аск побеспокоился в машине, запуская ворота с коммуникатора.
*
Серьезных переломов у меня не нашли. Или их не было, или успели частично срастись. Рентген показал маленькую трещину первой фаланги четвертого пальца, пару вывихов и растяжение связок. Последнее и давало основные болезненные ощущения.
Благо жесткий каркас накладывать не стали. После того, как вправили вывихи на место, меня обеспечили фиксирующей повязкой и обезболивающим спреем с ментолом.
Я уж надеялась пополнить запасы анальгетиков. Но только заметив в моей карте седативные, доктор сказал, что низзя. Еще и пожурил, что я так часто получала травмы.
— Такая хрупкая молодая девушка, — вздыхал травматолог, набинтовывая мне варежку. — Еще одна реабилитация не окончена, а ты с новыми ушибами-переломами. Осторожней нужно быть. Иначе с таким багажом до старости дожить не захочешь. У меня был единственный перелом, и тот после тридцати ноет на каждый дождь. Представь, что будет с тобой.
— Я не специально.
— Угу, — иронично кивнул он. — А что произошло, говорить не хочешь.
— Так вышло.
— Ты можешь не бояться, — доктор доверительно понизил тон. — Если это…
— Это не Аск, — фыркнула я. — Он бережет меня, как зеницу ока. Просто я не хочу, чтобы у кое-кого были проблемы. И без того ситуация неловкая.
С молчаливым упреком он закончил бинтовать мою кисть. После чего вручил набор со спреем, мазью от растяжений и бумажной брошюрой о том, как правильно ухаживать за травмой.
— Вот ты — такая добрая и милая девушка. Но из-за подобной безнаказанности твой обидчик может стать будущим уголовником. От чего пострадает множество людей.
— Тут скорее обратная ситуация. Это ссыкло теперь десять раз подумает, прежде чем к кому-то лезть.
Мужчина тяжело вздохнул, но что-то требовать перестал, отпуская меня на волю.
*
Брат ожидал под дверью.
“Не понимаю, зачем ты потащил меня сюда, — мысленно проворчала я. — К вечеру все само придет в норму. Теперь придется ходить на людях с этой ссаной повязкой!”
— Поехали домой, — лишь тихо сказал он.
Судя по виду и поведению, Аску все еще нездоровилось. Поэтому развивать спор я не стала.
За время приема, пока комм был в беззвучном режиме, звонила тетя Тори, отец с мамой и даже тетя Оля. Наверняка названивали потому, что сломала Августу нос.
Ну их в баню! Сами ситуацию и допустили.
***
— Как там Шура? — поинтересовалась Тори у Лели.
Она оставила парнишку наедине с родителями. Посторонняя помощь им больше не требовалась.
— Аск сказал, что сложная травма кисти, — тяжело вздохнула женщина и потерла складку меж бровей.
— Наверное, пока не стоит говорить Оле, — осторожно заметила блондинка, присаживаясь рядом с подругой.
Физически с Августом все было относительно в порядке: разбитый нос, пара ссадин и синяков. Можно сказать, что отделался малой кровью.
Паренек скорее пострадал морально. Еще бы, быть избитым девчонкой в два раза слабее и меньше него самого. После такого кто угодно посчитал бы себя униженным.
Наседать на сына Данил не стал, справедливо приняв, что вина за случившееся по большей части лежала на нем самом.
Кто не находил себе места, — это Ольха.
Леля и Улим прекрасно помнили их с Шурой якобы личную беседу по комму. После всех событий получалось, что девочка теперь совсем не выглядела эгоистичной в своих требованиях.
Чете Рашей и самим не давали покоя слова дочери во время ссоры с Августом. Ничего нового та не сказала. Проблема была в том, что случилось это прилюдно, а не на приеме у Лизаветы.
— Ох, бедняжка, — вздохнула Тори, печально глядя на опустевший дворовой пикник из гостиной. — То одно, то другое. Только сошли синяки от падения.
— Аск сказал, что больше не отпустит ее к нам, — грустно добавила Леля, рядом с ней обнимающая диванную подушку.
— Это ведь не вы с ней сделали. Дети сами подрались — обычный процесс взросления.
— Им не семь лет. Все были на виду. Я даже не знаю, как все так быстро произошло.
— Скорее стремительно. Это да, — блондинка задумчиво наматывала прядь волос на пальцы, размышляя, чем помочь в такой ситуации.
— У Ави День Рождения через семь дней.
— Хех. Повезло, — хихикнула Тори. — Красавец.
— Не смешно, — прошептала Леля. — Я теперь не знаю, как поступить. Бонневи послезавтра переезжают в новый дом. Там только мебель и крупная техника. У них почти нет вещей. Мы думали помочь еще с этим пунктом, но теперь это получится сделать разве что насильно.
— Вы еще и вещи собрались им покупать? — опешила Тори. — Нет, я понимаю — помощь, все дела. Но зарплата Данила вполне позволяет восстановить гардероб. Плюс про помощь от Империи не забывай. Дай им хоть что-то сделать самим.
— Угу. Наверное, ты права. Оле и так неловко, — поджала губы Леля и добавила: — И Дане мы о доме еще не говорили.
— О да. Тогда это будет тяжело. Но, может, сейчас ты подумаешь о дочери, а не о гостях? — медленно протянула блондинка и подскочила с мягкого дивана, в очередной раз набирая на комме Шуру. — Не отвечает. Как думаешь, они уже должны были вернуться домой?
— Наверное.
— Поехали к ним.
— Что? А если
