спокойствие. Впервые за долгое время, я оказался не один. Странно даже. Хотя, чего удивляться? Здесь хотя бы есть, кому прикрыть мою спину. Чай не вокруг сцены на празднике бегаю…
В лесу по обочинам дороги все чаще и чаще замелькали свежесрубленные деревья и застарелые пни.
— Приготовились! — скомандовал князь, когда впереди замаячила поляна.
На земле перепаханной сапогами, копытами, и колесами в лучах рассвета купался занесенный пылью и грязью палаточный городок. Забавно, но той ночью он выглядел куда лучше, чем сейчас. Повсюду грязь, щепки разобранные на доски телеги, десяток уродливых, слепленных наспех таранов, переносные щиты. А уж лошадиным говном воняет… Недели не пробыли, а уже все засрали, козлы!
По лагерю разнеслись встревоженные мелодии сигнальных труб. Фигурки, как в серых плащах, так и без, выныривали из палаток, бросали пилы и в панической спешке, сжимаясь под воплями своих командиров, пытались оформить что-то напоминающее боевой порядок.
Эх, жаль городские слишком уж лес у дороги проредили… До лагеря метров пятьсот —успеют выстроиться. А ведь как бы как бы сейчас сходу могли бы вклиниться! Ну да ладно. И так повезло, что они настолько увлечены слежкой за городом и постройкой осадного снаряжения, что не удосужились обеспечить тылы. Ни одной баррикады не выставили!
Пронзительные какофонии сигнальных труб вдруг испарились в низком протяжном гуле, заполнившим все поле. Огромный закрученный рог в руках одного из дружинников на фланге заставил мое сердце на мгновение замереть. Извлекаемые звуки напоминали утробный рев огромного чудовища. Кажется, половина осаждающих только что обосралась…
Все-таки, я угадал, и северяне и впрямь любят спецэффекты.
— Сомкнуть строй!!! — донеслась команда князя, едва рев горна пошел на убыль.
Ну, понеслась моча по трубам… Жаль лишь, что я об одном предупредить забыл. Если ваш план битвы работает — вероятно, это ловушка. Впрочем, еще непонятно, чья именно.
Глава 39: Миг до зари
Сверкающие тени градом тарабанили по железу и, ломаясь, отскакивали под ноги, утопая в грязи.
Получив стрелой по шлему, я в который раз стиснул зубы, стараясь не сбить ногу. Не привык я к такому, блин. Чтобы в меня стреляли, а я даже не пригибался…
Каждая клеточка моего тела вопила, что необходимо немедленно залечь и окопаться. Что нужно выставить дым, рассредоточится, отступить к лесу и запросить артиллерию. Что нас вот-вот намотают на минометы или подствольники. Что Подпол — дебил, а капитану опять звездочек захотелось. Привычки, чтоб их…
Но плотный строй продолжал переть напролом, не обращая внимания ни на рассекающие воздух стрелы, ни на угрожающие маневры противника, что уже маячил на флангах, однако так и не решался напасть. Протянувшись полумесяцем через лагерь, войска барона замерли на месте, ограничиваясь беспорядочной застрельной пальбой из примитивных луков да простеньких арбалетов.
Отсутствие настоящих подготовленных лучников и дешманские бронзовые наконечники слабо способствовали полноценному огневому воздействию. Впрочем, не все было так радужно — ближайший дружинник звучно выматерился, получив арбалетным болтом в ляжку. Пострадавшего немедленно переместили с края в последнюю шеренгу, чтобы ранение не мешало ходу «коробки».
Ну и чего барон не атакует? Чего они стоят-то? Нет, понятно, что очкуют, — авось сейчас из-за леса покажется еще десяток отрядов, но могли бы действовать активнее. То ли всем шнурки в ботинки запали, то ли выжидают, когда мы вклинимся в оборону, чтобы затем раздавить с двух сторон… Да, скорее всего так и есть.
Етить, как их много-то… По-моему, на каждого нашего, у них по десятку приходится. И какого черта мы прямо в центр прем? Разве не стоило бы повернуть к краю строя, заставляя осаждающих менять весь порядок? Хотя…. Ну да. Оставшиеся же прямо нам в жопу ударят.
Ладно, хрен с ним. Как говорится, у страха глаза велики. Будем надеяться, что князь знает, что делает…
До первых палаток и наспех выставленных повозок оставалось не больше сотни метров, когда я наконец сообразил, какого черта происходит и почему мы прем в лоб прямо на центр — за импровизированными баррикадами маячили небритые похмельные физиономии.
Капитан, мать его! Опять наемников в расход записал! Не изменяет своим привычкам, говнюк! Нашего отряда ему мало было, он еще и этих поиметь захотел! Знает, козлина, что наемники это самое трусливое и ненадежное звено в любом войске, вот и выставил их на убой, подпирая со всех сторон гвардейцами в серых плащах, дабы те не разбежались раньше времени.
Значит вот, кто у регента за командование отвечает. Видимо, старых военачальников герцога он со свету сжил, а новых набрать не удосужился. Высоко вознесся капитан, высоко. Прям как настоящий феодал думать начал. Ну да ничего — нашего Рорика тоже не пальцем делали!
Примерно за пятьдесят шагов до баррикад, начался обмен любезностями. В лучах рассветного солнца замелькали дротики, топоры, камни, бутылки да крепкие словечки. Стандартная прелюдия перед стачкой — метать в противника все что под руку попадется. Как правило — вполне эффективно, но в этот раз бестолку — сколько бы бутылок не разбивалось о крепкие шлемы, сколько бы искр не высекали стелы и дротики — «коробка» не сбавляла темп ни на полшага. Противник напрасно тратил свои силы.
Щитов дружинники не носили — крепкие панцири поверх качественных кольчужных хаурбеков и плотных стеганок позволяли класть большой северный прибор на любые стрелы и дротики, освобождая руки для тяжелых пехотных копий, готовых в любой момент отразить кавалерийский наскок — главную «фишку» южан. Хотя весит все это говно…
«Сверхтяжелая» пехота, ни дать, ни взять. Почти как рыцари, только вместо понтов о чести и бронированных лошадей, бородатые предпочитают железную дисциплину и плотный строй.
Продолжая переть как на параде, плотная «коробка» северян вмазалась в рваный строй наемников. Поляна взорвалась воплями и вспышками стали — в лицо брызнуло что-то влажное и горячее.
— Шире шаг!!! Таран!!!
Княжеский рев отозвался участившимся топотом сотни сапог и решительным рывком. Первые шеренги паровым катком протискивались вперед — бронированные великаны попросту сминали низкорослых наемников, опрокидывая их на землю. Третья и четвертая линии методично добивали павших, протыкая тела рогатинами и проламывая черепа окованными сапогами.
Хруст чьих-то костей под берцем почудился протяжным хрипом умирающей рации. Лежа на земле и сжимая сломанную ногу, незнакомый блондин вскинул руку, пытаясь то ли взмолиться о пощаде, то ли ухватиться за мою рогатину. Широкий наконечник без труда пронзил ладонь, утопая в разверзнутой от ужаса челюсти.
Исступленный блеск мертвых глаз заставил затосковать по автоматам. В отличие от копий и мечей, они
