Заплаканные глаза Ремы дерзко сверкали, но она выглядела такой маленькой и одинокой в своем придуманном королевстве из грязи и человеческих костей, что Вэл на мгновение стало за нее страшно. В Городе и окрестностях дети были редкостью, и те немногие, которые попадались, обычно бегали стаями или льнули к родителям и «опекунам», как бы ни был сомнителен такой термин. Эта девочка не имела никого.
— Ты поступила нехорошо, но я сожалею, что назвала тебя глупой паршивкой, — сказала Вэл, а сама подумала, что какой-какой, а глупой девчонку точно не назовешь. — Слушай, мне пора, но не хочется оставлять тебя здесь одну. Почему бы тебе...
— Вот дерьмо! — Вэл повернулась к Реме. — Оставайся здесь. Я еще с тобой не наболталась. Приду, как только выясню, в чем дело.
25
Вэл бросилась к оливам, среди которых оставила лошадей. По пути мимо проскакала ее гнедая с пустым седлом. Вэл попыталась задержать испуганную кобылу, по та метнулась в сторону и убежала.
Добравшись до деревьев, она увидела, как оставшуюся лошадь отвязывает могучий мужчина с голой грудью, широченной спиной и крысиным хвостиком льняных волос, растущим на лысой во всем остальном макушке. На земле, совсем рядом с ним, лежал частично раздетый труп — тот самый, что привезла Вэл. Второй, значительно менее крупный мужчина, с пылом его насиловал, обильно перемежая свои действия восторженными вздохами и ласковыми словечками.
Вэл сняла с пояса подаренный Симоной нож и, схватив насильника за волосы, раздвинула ему клинком зубы и уперлась кончиком в нёбо.
— Пошел прочь!
Как только нож оцарапал плоть, восторженное бормотание перешло в напуганное бульканье. Зубы окрасила тонкая алая струйка.
— Что такое? Ты чего?
— Хватит ее дрючить.
— Салли, помоги-и-и!
Тестостероновый феномен как раз собирался улизнуть на оставшейся лошади. Обернувшись на партнера, он пронзил Вэл испепеляющим взглядом и заиграл героически огромными мышцами, от которых тело выглядело деформированным. Блестящие от масла грудные мускулы и пресс в кубиках навевали сравнение с бронированным динозавром-недомерком.
— Стой где стоишь, не то я этим ножом ему мозги продырявлю! — приказала Вэл.
Здоровяк, моргнув, нахмурился, но, похоже, его больше заботило, как удержать лошадь, а не судьба товарища.
Поизвивавшись, тот с тихим хлюпом высвободился. Вэл выпустила его волосы. Он встал и, сплевывая кровь, засунул свое хозяйство обратно в штаны.
— Глянь, что ты наделала! Я истекаю кровью! Это что, твоя возлюбленная?
— Никогда ее живой не видела.
— Причем здесь это? — Глаза коротышки возбужденно блеснули. — Так она твоя возлюбленная или нет?
— Конечно, нет!
— Тогда в чем дело?
— Я не разрешала тебе ее трахать. И потом, вы спугнули одну из моих лошадей. — Она повернула нож в сторону возможного конокрада. Мысленно отметила блестящую маковку с единственной жидкой прядью волос и нахмурилась: — Черт... ты, случайно, не Яйц?
Мужчина смутился.
— Нет, меня зовут Салли.
— Яйц — это я, — запинаясь, сообщил извращенец с блестящими глазами. — Хочешь узнать почему?
— Не особо.
Он все равно расстегнул ширинку и показал крошечный отросток, полностью скрытый коконом крайней плоти. Толстый посередине и зауженный с концов, отросток был гладким и белым и действительно напоминал яйцо.
Вэл равнодушно отвернулась и, подойдя к Салли, выхватила из его окорокоподобных лапищ поводья. Он высокомерно ухмыльнулся, но даже не попытался воспрепятствовать.
— Вот что: держись подальше от моей лошади.
— Теперь это наша лошадь. Такие здесь правила. У нас принято делиться.
— Кто бы сомневался!
— Не только телами. Всем... едой, кровом.
— Ладно. Тогда поделитесь информацией.
Вэл описала Маджида.
Когда она закончила, Яйц сказал:
— Если его забрал Турок, он, возможно, еще жив, хоть и мечтает о смерти.
Салли наморщил лоб. Со спины его череп походил на гигантский встревоженный эмбрион.
— Это все слухи и досужие домыслы, не более того. Вряд ли Турка стоит бояться. Мне кажется, он один из нас.
— Не сказала бы, что это положительная характеристика, — фыркнула Вэл.
— Пошли. — В назойливо противном голосе Яйца появились нотки нетерпения. — Давай покажу, что мы делаем с хорошо сохранившимися телами.
— Забудь. Не желаю знать.
— Все не так, как ты думаешь. Просто взгляни, — поддержал его Салли.
С ножом в руке Вэл проследовала за омерзительной парочкой к укромному водоему, окруженному зарослями низкорослых ив и дубами. Прозрачные ледяные воды, по всей видимости, питал ручей, у которого Вэл оставила Рему.
Рядом с блестящей поверхностью пруда возвышался грубый каменный алтарь, где на узорчатом ковре лежало тело юноши.
От трупа тянуло неприятной сладостью, похожей на запах разложения, но в него вплетались ноты раздавленных орхидей и слабый аромат лилий, гниющих в стоячей воде.
Вэл прикрыла рот рукой.
— Я сам придумал этот состав, — сообщил Яйц. — Отпугивает мух и позволяет уменьшить естественную вонь.
Вэл опасливо подошла к телу. В Городе она повидала достаточно смертей, чтобы избавиться ото всякого плотоядного любопытства. Однако этот наряженный, как трансвестит, труп был очень странно накрашен, очень похож на секс-куклу в натуральную величину, и Вэл невольно присмотрелась к сомнительному достижению Яйца.
Тело принадлежало мускулистому юноше, который когда-то, наверное, обладал выдающимся членом. Рыжие волосы были собраны в хвост. Шею обвивали затейливые бусы из бирюзы и янтаря. Естественный рельеф грудных и брюшных мышц подчеркивали косметические тени. В пупке мягко сияла крупная жемчужина. Между ног тянулись ковыль и вьющийся виноград, будто выросшие из складки меж ягодиц.
Губы и щеки были окрашены в цвет примятых персиков, на веках блестели аквамариновые тени, под бровью переходящие в бежевато-белые.
В открытых глазах расположились два жука-скарабея, длинные ноги которых переплелись с пушистыми ресницами. На спинах мертвых жуков голубело по нарисованному бирюзовому шару, и с расстояния казалось что юноша округлил глаза, удивляясь собственной смерти.
