стихая, уступает место лучам солнца, распускающимися по большому окну в пол, словно ранние цветы. Когда я возвращаюсь в комнату, Ким сидит на кровати в моей белой рубашке; обняв себя одной рукой под коленками, она смотрит на дождливый пейзаж за окном, — на то, как стремительно высыхают от выглянувшего солнца на стекле стихающие капли дождя, и медленно попивает кофе. Не могу сдержать улыбку, когда подхожу ближе. Одна моя рука мягко ложится ей на спину, другая — на пояс, я наклоняюсь и легонько целую её в лоб.
— Как ты? — шепчу я.
— В порядке.
Я заглядываю в ее кроткие глаза, вижу на губах лёгкую полуулыбку и понимаю, что Ким говорит правду. Резко выдохнув, забираю у нее чашку и ставлю на тумбочку, быстрым движением взъерошив волосы. Ким ничуть не возражает; изящно поднявшись с кровати (я уже говорил, как ей идут мои рубашки?), она останавливается у окна и обнимает себя, наблюдая за последними бьющимися каплями, умирающими под теплыми лучами солнышка.
Я закусываю губу, метнув взгляд к тумбочке, пока Ким не видит, потому что стоит ко мне спиной. Беззвучно лезу в один из ящиков и подхожу сзади, шумно выдыхая.
— Зря ты выпроводила родителей из дома… Это было немного грубо с твоей стороны, да и мы как никак только начали налаживать отношения.
— Ничего страшного, с них не убудет, — тихо бормочет Ким, а затем устало выдыхает, сдаваясь. Взгляд ее все ещё направлен вперёд. — Ладно, я просто все еще на него зла. Вломился к тебе и сразу начал размахивать кулаками, — делится Ким, надо сказать, вполне правдивым рассказом матери. — Совсем стыд потерял… Кто ж так делает! — Ким резко оборачивается ко мне, выгнув изящную бровь, и укоризненно продолжает, ткнув пальцем мне в грудь, прежде чем я могу встать на защиту ее отца: — Но и вы, молодой человек, все ещё должны мне серьезную объяснительную. И почему это я ничего не знала о том, что твоя командировка закончилась? Я между прочим ждала, когда ты приедешь и уже дни считала до нашей встречи! Или у тебя были какие-то другие планы?
Я перехватываю ее ладошку, не без удовольствия отмечая, что её сопротивление не слишком уж внушительное.
— Ким. Ким, ну не злись. Я собирался за тобой сегодня приехать, честно. Да и вернулся я ночью, не хотел будить тебя, к тому же собирался сделать тебе особенный сюрприз… — я снисходительно мотаю головой и улыбаюсь. — Знаешь, а твой отец меня удивил. Я конечно чего-то такого ожидал после того, как он позвонил мне вчера…
Ким ошарашенно выпучивает глаза.
— Папа звонил тебе?
— Ну да.
Признаться, мой ответ получился слишком уж спокойным и флегматичным, чего не скажешь о мгновенно изменившейся в лице Ким. Её глаза затягивают меня куда-то на самое дно пылающего вулканического жерла, где на фоне стихийных извержений пляшут огненные демоны. Она резко вырывает свою руку и багровеет от гнева, тяжело сопя. Я безнадёжно пленён её чувственной ранимостью, слишком яркой вспышкой гнева, полностью подчинён бессознательной власти, которую она имеет надо мной, и, отбросив все приличия, нагло приближаюсь. Не могу сдержаться, видя, как она мило злится, я улыбаюсь и целую Ким, отрывисто прошептав:
— Ну не злись, пожалуйста. Хочешь, я буду целую неделю готовить для тебя? Убирать и мыть посуду, и приносить тебе кофе в постель. Побуду твоей личной домработницей, — по правде, сказано это было в шутливом тоне и я ожидал, что она посмеётся вместе со мной, игриво толкая меня в бок. Ким как-то отчаянно выдыхает и отворачивается к окну, обняв себя.
— Просто не надо больше ссориться с моими родителями, а больше мне ничего не надо, — голос ее дрогнул и опустился, Ким поднимает на меня глаза и я невольно затаиваю дыхание, видя в их уголках маленькие льдинки слёз. — Вы самое дорогое, что у меня есть.
На какой-то длительной миг я замираю, поражен ее ранимой честностью. Я с удивлением отмечаю, что её слова тронули меня больше, чем я сам того ожидал.
— Кимми… Ким, Кимберли, — рвано выдохнув, притягиваю ее к себе и нежно целую в лоб, положив подбородок на ее макушку. — Знаешь, а ведь твой отец зрел в корень… Хочу, чтобы ты всегда была рядом, слышишь? Я правда очень хочу, чтобы ты стала моей женой.
Я так и чувствую, как Ким застывает. Все вокруг замирает, на какой-то окутанный вечностью промежуток времени она не двигается, осознавая мои слова. Ким медленно отстраняется, глядя на меня во все глаза, хотя все уже и так сказано одним моим взглядом… Я лезу в карман брюк и вытягиваю синюю бархатную коробочку, которую тщательно выбирал несколько дней… Одним взмахом пальца открываю ее, глядя на переливающееся белыми бриллиантами кольцо.
— Я купил его по дороге домой. Тщательно все спланировал, продумал все детали… Хотел подготовить дом, завалить всю комнату цветами, свечами и лепестками роз, а только затем поехать за тобой… Ты должна была войти в дом и обалдеть от увиденного, а потом я бы встал перед тобой на одно колено, произнес заветные слова и затаил дыхание в ожидании твоего ответа… Но раз уж твой отец испортил мне весь сюрприз и ты уже здесь, я не могу не сказать, что да, Ким, мне правда жаль, что так вышло. Хотя и несмотря на такие насыщенные события сегодняшнего дня, я все равно сделаю то, о чем мечтал уже долгое время.
А затем под ее впервые настолько ошалелый, до глубины души пораженный взгляд я делаю всё в точности, как описал. Я опускаюсь на одно колено и смотрю на нее снизу вверх с лёгкой усмешкой, замечая ее поистине ошарашенный вид. Она выглядит удивленной и это дорогого стоит. А затем до нее доходит в полной мере. Ким ахает, прижимая свободную руку ко рту и закусывая пальцы, по её щекам начинают катиться слезы. Я вижу такое счастье в ее глазах, такое восхищение и любовь, что кажется, будто ее хватит на несколько жизней вперёд…А может всё-таки сюрприз удался?
— Я люблю тебя, Ким, больше чем что-либо на этом свете. Я бесконечно благодарен тебе за второй шанс и обещаю любить тебя так сильно, как только смогу. Я не устану благодарить тебя и за нашего пока нерожденного ребёнка, ведь об этом я тоже так долго мечтал. Пожалуйста, будь моей женой. И несмотря на то, что я уже знаю ответ, я все равно тебя спрошу: согласна ли ты, любовь моя, выйти за меня замуж?
На какой-то момент
