без всякого уважения относилась к хлебу. Мука у нее постоянно рассыпалась по полу, и она топтала ее ногами. Увидал это бог, рассердился и повелел: «Отныне не будет в колосьях зерен, будет одна солома!» Посыпалось зерно на землю. Тут прибежала к богу собака и жалобно заскулила: «Как же будем мы жить без хлеба? Ведь все с голода умрем!» Пожалел бог собаку и оставил в колосе чуть-чуть зерна на самой верхушке стебля. Так стали колосья такими, как теперь. А люди научились беречь и уважать хлеб[39].
В калмыцком фольклоре сохранилась буддийская легенда о кошке. Однажды кошка разогнала мышей, которые начали грызть книгу с учением Бурхана Багши. Благодарный Бурхан Багши погладил кошку по спинке — и с тех пор, с какой бы высоты она ни падала, кошка приземляется не на спину, а на лапы.
Жизнь кочевника-калмыка невозможна без коня. Калмыцкая пословица гласит: «Душа калмыка и душа коня едины». По преданию, первого коня слепил из глины злой дух, но не смог его оживить. Глиняного коня увидел Бурхан Багши и подумал: «Это большое и сильное животное, оно будет хорошим подарком человеку». Он оживил коня и сказал: «Имеющий четыре стальных копыта, развевающуюся гриву и хвост, будь для людей средством передвижения!» Люди по достоинству оценили и полюбили подарок Бурхана Багши, коня стали называть божьим даром и великой драгоценностью.
Важное место в хозяйстве калмыков занимали двугорбые верблюды. Они давали мясо, молоко и шерсть, их использовали в качестве верховых и упряжных животных.
Согласно народным поверьям, в небе обитает небесный верблюд Хавсал, иногда его образ объединяется с образом дракона Лу, олицетворяющего гром.
Калмыки наделяли верблюда способностью предчувствовать будущее и предупреждать людей о грядущей беде. Считалось, что если верблюд взобрался на курган и стоит там неподвижно, то следует ожидать войну, эпидемию и т. п.
Калмыки, как и другие восточные народы, пользуются календарем с двенадцатилетним циклом, каждый год которого посвящен какому-нибудь животному.
По преданию, один год должен был стать годом верблюда. Но когда бог распределил между животными одиннадцать лет и собирался отдать двенадцатый год верблюду, мышь заявила, что этот год должен принадлежать ей. Мышь и верблюд заспорили и в конце концов решили, что год достанется тому, кто утром раньше других увидит солнце, поднимающееся из-за горизонта. Они встали рядом, повернувшись к востоку, и стали ждать. Высокий верблюд не сомневался в своей победе, но в последний момент, перед самым рассветом, хитрая мышь забралась ему на макушку и первой увидела восходящее солнце. Так двенадцатый год цикла стал годом Мыши, а верблюда бог в утешение наделил чертами одиннадцати животных — хозяев годового цикла: уши у него как у кролика, глаза — как у змеи, грудь — как у льва, горб — как у обезьяны, шея — как у дракона, копыта — как у быка, хвост — как у овцы, колени — как у собаки, макушка — как у петуха, грива — как у лошади.
Почитаемым животным у калмыков был сайгак. Особенно его любит Белый Старец. В легенде рассказывается, что как-то раз один охотник увидел в котловине меж двух холмов целое стадо сайгаков. Подкравшись к ним, он принялся стрелять. Но сайгаки не обратили на его выстрелы никакого внимания, а все стрелы переворачивались в воздухе и падали у ног охотника. Охотник пригляделся и увидел посреди стада Белого Старца, который доил одного из сайгаков. Старец вышел из стада с чашей молока в руках и строго сказал охотнику, чтобы он больше никогда не стрелял в сайгаков, когда они находятся вместе, поскольку собирает их сам Белый Старец. С тех пор калмыки охотятся только на сайгаков, отбившихся от стада.
Священной птицей у калмыков был лебедь. Как и другим народам, калмыкам известна легенда о том, что лебеди живут супружескими парами, и если один из них погибнет, то другой умрет от тоски. Лебеди считались благородными птицами, поэтому охотиться на них могли только люди знатного происхождения. Если на лебедя все-таки охотился простолюдин, он должен был сказать: «Я стреляю в тебя по приказанию моего нойона[40]».
Особым почитанием у калмыков пользовался журавль. Его образ связывался с приходом весны, пробуждением природы и цветением земли. Журавля калмыки считают одним из символов своей земли. Убийство журавля воспринималось как страшный грех, наказание за который наступало очень скоро: убийцу проклинала вся журавлиная стая — и человека начинали преследовать всевозможные несчастья.
Орел в фольклоре калмыков олицетворяет силу, свободу и гордость (не случайно Пушкин в «Капитанской дочке» вкладывает калмыцкую сказку об орле и вороне в уста Пугачева).
Ворон или ворона, согласно народным поверьям, были связаны с силами зла, ворона считалась вестницей несчастья. Чтобы отвратить беду, услышав ее карканье, следовало произнести заговор: «Говори хорошее, говори хорошее! Если принесешь добрые вести, я угощу тебя салом. Если принесешь дурные — ударю тебя по голове рукоятью плетки!»
С уважением калмыки относились к сычу и никогда не охотились на него:
В давние времена, когда Мировой океан был небольшой лужей, а Мировое древо — тонким прутиком, жил один злобный десятиголовый мангас. Однажды ночью, когда он спал, подложив под свои головы вместо подушки толстую змею с белой отметиной на лбу, змея шевельнулась — и мангас проснулся. Рядом на дереве сидел сыч. Мангас был зол, оттого что его разбудили, и ему хотелось на ком-нибудь сорвать свою злость. Он сказал сычу: «Лети, посмотри, как живут на земле люди. Если хорошо, я их всех уничтожу».
Полетел сыч над землей, увидал спокойно спящих людей, вернулся к мангасу и сказал: «Люди на земле еле живы. Лежат в лежку и почти не дышат». Обрадовался мангас, захохотал, да так громко, что лопнул у него живот, и он умер.
Так сыч спас род людской от гибели, и поэтому люди никогда не убивают сычей.
Особое отношение было у калмыков к летучим мышам. Если летучая мышь поселилась в щели между войлоком стены и верхней частью кибитки, считалось хорошей приметой услышать ее писк. Большое количество летучих мышей объяснялось их хитростью. Согласно народному поверью, когда к летучей мыши приходит Хозяин смерти всех крылатых, она показывает ему свои коготки и говорит: «Посмотри, у меня когти, и забрать меня к себе может только Хозяин смерти всех когтистых». Когда же к ней приходит Хозяин смерти всех когтистых, она прячет когти и расправляет крылья. Поэтому летучие мыши редко умирают, и на земле их очень много.
КАЛМЫЦКИЙ ЭПОС «ДЖАНГАР»
Калмыцкий
