ребенком.
Когда женщина вышла им навстречу, Рин чуть не поперхнулся. Скоро должно быть прибавление в семействе, судя по всему. Папаша здесь бывает редко, но метко.
— Господин, — женщина поклонилась, насколько ей позволял живот, — я так благодарна за мужа. Вот спасибо вам.
— Марика, говорят, ты вышиваешь?
— Ну так, чуть-чуть, — смутилась женщина.
— Покажи что-нибудь.
— Вам правда интересно? — с наивной робостью спросила она.
— Было бы не интересно, стал бы я сворачивать с дороги, — огрызнулся Рин.
Пейтон посмотрел на него укоризненно, и, чтобы не тратить впустую время, отправился чинить крыльцо. Покалеченная рука его явно не смущала. Пауль недовольно поворчал, но пошел помогать.
— Вот.
Марика принесла полотенце. На беленой холстине расцветали маки и васильки, золотились хлебные колосья. Рин удивленно провел пальцем по стежкам.
— Еще что-то есть? Принеси!
Она принесла. Неведомые птицы, зеленые стебельки и снежинки.
— Женщина, и что, за это не платят?
— Нет, — Марика опустила глаза, — староста говорит, что такого добра в городе полно. Никому не нужно.
— Принеси все что есть. Я сам спрошу, без всякого старосты.
— Господин! — кто-то осторожно потрогал его за рукав.
Рин обернулся — рядом стоял мальчик, видимо сын Марики. Как его зовут? Вроде Пейтон говорил. Бен? Нет. Браун? Тоже нет. Брен, кажется.
— Что ты хочешь? — довольно доброжелательно спросил комендант.
— Можно вашему коню дать яблоко? Никогда таких красивых коней не видел. Он яблоки ест?
На ладони мальчика лежало краснобокий плод. Рин бы и сам от такого не отказался.
— Можно угостить, — разрешил он, — только Гром ест то, что куплено. И никак иначе.
Рин порылся в кошельке, нашел медную монету и отдал мальчику.
— Теперь можешь угощать. Он не укусит.
— Вы умеете говорить с детьми? — удивление лекаря прозвучало обидно.
— У меня их трое, — холодно ответил комендант.
— Простите, — слегка опешил мэтр, — где они сейчас?
— В родовом замке, с матерью, как и положено. Не с собой же было их тащить.
— Еще раз прошу простить. Я не предполагал.
Рин кивнул — обычно все не предполагали. Хотя для всех остальных людей наличие семьи было как-то само собой разумеющимся.
Марика принесла узелок, застенчиво подала его.
— Зачем вы так? — укоризненно спросил Пейтон, когда они достаточно отъехали от деревни. — Ведь это баловство ничего не стоит. Красиво, но бесполезно.
— Вот и узнаем, сколько это стоит, — отмахнулся Рин, — ни от кого не убудет, если спросить.
***
— Ну, вон за тем поворотом небольшой лесок, — сказал мэтр Дик на исходе дня, — там есть поляна, на ней и заночуем.
— Почему на поляне? — поежился Рин от холодного ветра. — Впереди нет ни одного трактира?
— Есть, конечно. Впереди, еще час езды. Но нас четверо, плюс три лошади, это слишком дорого.
Двое солдат покорно согласились ночевать под открытым небом.
— Едем дальше, — обозлился Рин, — я все оплачу из своих денег.
— Мы всегда ночуем на этой поляне, когда едем в город, — попробовал настаивать лекарь, — она очень удобная и от дороги не видна.
— Мэтр, если есть возможность ночевать под крышей, то я предпочитаю крышу.
— Вы представляете, господин комендант, в какую сумму может обойтись ужин и ночлег?
— Разумеется, представляю! Мэтр, пожалуйста, не бесите меня.
Несколько долгих минут ехали в молчании.
— А в городе что? — спросил Рин. — Тоже останавливались в самом паршивом клоповнике или на улице ночевали?
— Мы не ночевали, — мягко ответил лекарь, — за три-четыре часа закупали что нужно и отправлялись обратно.
— Понятно. Сегодня спим под крышей и едим нормальную горячую еду. И в городе находим что-то пристойное, где не страшно оставить лошадей. Расходы пусь вас не волнуют. Деньги из моего личного кошелька.
— Вы поражаете своей щедростью, господин комендант.
— Нет. Я просто о себе забочусь.
Пристойным Рину показался трактир «Щипанный кролик». На вывеске была изображена розовая тушка то ли кошки, то ли кролика на вертеле.
Пейтону и Паулю было выдано по монете.
— Завтра утром быть здесь. — велел господин комендант, — если кто-то отсутствует, буду считать дезертиром в бегах. Это понятно?
— Да, господин комендант!
— Тогда на сегодня свободны.
— Господи! — воскликнул мэтр Дик. — Вы хоть представляете, на что они потратят деньги?
— Представляю. На выпивку и девок.
— И зачем это?
— Пусть отдохнут.
— Вы решили потворствовать греху?
— Мэтр, я удивляюсь! Вам и мне есть чем заняться. А им что делать? Сидеть с постными лицами во дворе на солнышке?
— Кстати, господин комендант, что вы сейчас намерены делать?
— Для начала с вышивками нужно разобраться. Потом купить теплую одежду для Анри. Потом все остальное.
— Если вы позволите, насчет вышивки узнаю я. Просто у меня, наверное, лучше получится. Не хочу обидеть вас, но…
— Да пожалуйста! А я пока посмотрю, что этот город из себя представляет. Лошадь будем покупать завтра, а сегодня я…
— Отдохните, господин комендант. Это пойдет на пользу, без всяких сомнений — и вам, и всем остальным.
Рин выбрался на главную площадь города, заставленную прилавками торговцев. Владелец «Щипаного кролика» подробно объяснил дорогу и еще добавил, что господину повезло, поскольку именно сейчас проходит какая-то там ярмарка в честь какого-то там святого.
Светило солнце, и Рину показалось, что здесь гораздо теплее, нежели в крепости. Он немного посмотрел на акробата, который балансировал на тонкой, вертикально поставленной тросточке, и при этом умудрялся жонглировать яблоками. Два яблока красные, одно зеленое и одно желтое. Рин даже бросил монетку, хотя акробаты его никогда особо не забавляли. Впрочем, на площадь он шел совсем за другим.
Его интересовал прилавок со сладостями. Сушеные фрукты, конфеты из ягодного сока, орехи в меду. Если кто-то из своих случайно увидит, всегда можно сказать, что это для Анри. Разумеется, для Анри. Ребенок в любом случае получит сладости, но и для себя Рин возьмет кое-что.
— Господин комендант? Вот не ожидал вас здесь увидеть!
Рин оторвался от созерцания яблок в сладком сиропе и с досадой повернул голову. За спиной стоял граф Коншеван.
— Какими судьбами, господин комендант? Я полагал, вы не вылезаете из своей Башни.
— Вам так показалось, господин граф, — нелюбезно ответил Рин.
— Сладости для какой-нибудь леди? Хотя какие леди в этом городе! В лучшем случае лавочницы, в худшем прачки.
— Вы угадали. Конечно же, для прачки.
— А между тем, — лучезарно продолжал граф, — леди Агнесс вспоминала о вас. Вы бы ей хоть весточку прислали, что будете в городе.
— Каким образом я ее предупрежу? У меня нет почтовых голубей.
— Какая досада.
— Что тут поделаешь. Жизнь в башне суровая и лишена всех радостей.
— Сочувствую, господин комендант, от души сочувствую. Ваш предшественник все же как-то ухитрялся радовать себя.
— Я надеюсь, он до сих пор
