— Уверена? Пельменей с глазами не получишь? Ох, не нравится мне вся эта история. Ты начнёшь когда-нибудь понимать, что происходящее опасно для тебя? На тебя идёт охота, неужели не ясно? Или до тебя это не доходит? Дьявольщина, я от тебя шизею. Быть беде и очень большой. Тебе вообще-то, барышня, понятно, о чём я говорю?
— Что ты от меня хочешь? Я сейчас приду в бешенство от твоего цинизма. — В её голосе почувствовалось возмущение. Она сердито смотрела на него.
Максу надоел их непонятный разговор и своё бестолковое сидение за столом и он щедро плеснув коньяк в бокал, подняв бокал не выдержав, предложил:
— Давайте выпьем.
— Ладно, я совсем не хотел тебя пугать. — Примирительно промямлил Славка, подняв бокал.
— Давайте выпьем, наконец, хотя бы за нас с Яной? — предложил доброжелательно и Макс. Яна перевела. Оба остались довольны своим отступлением.
Славка не был против, только за. Сделав большой глоток, посмаковал коньяк и расплылся в довольной улыбке. Ни пить ни дать счастливый человек…
Они выпили, а Яна пригубив, поставила бокал.
— Хорош! Надо повторить. — Не дожидаясь инициативы от Макса, Славка разлил по бокалам коньяк. — Чёрт, сколько же он стоит?
— Вот чудо с глазами, какая тебе разница, — не вытерпела она.
— Большая. Я должен перед мужиками похвастаться. За что пьём? — воззрился он на Макса.
Яна перевела.
— За моего будущего наследника! — не задержался Макс.
— Отлично! Куда тебя птичка невеличка занесло. Графьёв рожаешь. Третий бокал, как водится, за женщин. За тебя солнышко. Переведи своему графью, что он падла отбил у меня невесту.
— Успокойся. Язык без костей. Ты моей руки не просил и своё сердце не предлагал. Так что нечего теперь хвост ловить. Чай будешь?
— Буду, если с печеньем. А чего не перевела? — Подняв на неё, стоящую рядом, глаза, погрозил пальцем. — Ничего, ты меня не запутаешь, я подумаю и разберусь.
— Глупости не перевожу. Про невесту это ты загнул. И раз уж надумал надо было вовремя говорить, а не терять ориентацию. А разбираться… Разбирайся, ты зарплату за это получаешь. Кто тебя путает-то…
Макс уже не влезал, просто посматривал на них и жевал, терпеливо дожидаясь пока гость отчалит. Тот, выпив чайку и зажевав тортиком, наконец, таки поднялся.
— Спасибо, за ужин и… пошёл я. Яна, проводи.
Яна, показав Максу пальцем, чтоб оставался на месте, вышла вместе с милиционером. Накинув пальто, проводила до калитки. Он был расстроен и не скрывал разочарования.
— Янка, бежала бы ты от этого зануды иностранца, зачем тот граф из прошлого тебе? — с тоской произнёс он. Пойми ты чума болотная. Они не успокоятся. Поверь уж мне. Это люди весьма решительные, хорошо знают чего хотят. И это чудо, что вам удаётся пока выкручиваться. Полагаю, они очень раздражены неудачами. Дело может принять нешуточный оборот. Ты понимаешь, что тебя ждёт? Нет? Я скажу — убийство! Это не ха-ханьки и шуточки…
— Начал за одно, кончил за другое. И потом, ты преувеличиваешь опасность. По твоим рассуждениям, они наверняка давно могли укокошить нас без всякого труда, если б действительно хотели.
— Надо же в твою головку подваливают иногда умные мысли. Мне тоже приходило это на ум. Но ты всё-таки не расслабляйся.
— Я так и сделаю. Всё пока. Спасибо за информацию. Мы будем начеку.
Закрыв перед его носом калитку, она не дожидаясь отъезда ментовского «бобика», спустила вновь пса и вернулась в дом. Макс ждал уже у порога.
— Отвалил?
— Кажется, уехал. Ты поел?
— Я да, а ты, похоже, нет. Проболтала с этим полицейским, ох, как он мне надоел. Как у вас говорят там… Вспомнил — хуже пареной репы.
Она посмотрела на него и, отвернувшись, улыбнулась: у мужчин очень развито чувство соперничества. Суёт эти пословицы во всё, учил он их что ли… Собрав посуду на поднос спросила немного растерянно, имея ввиду охотников за камнями: — Что же нам делать-то?
— Пока не знаю. Давай заправляйся, и займёмся языком.
— Каким ещё языком? — чуть не подавилась Яна, прекратив жевать.
— Твоим. Я должен хоть что-то понимать из того, о чём вы говорите, раз тут живу. Не смотри так, я быстро учусь. Английский осилил за две недели.
— Ах, ты об этом… Ну, хорошо. Сейчас уберу со стола, и посидим.
Они просидели почти до полночи. Макс, разойдясь, с удовольствием грыз науку бы и дальше, но Яна начала зевать, усталость подталкивала до постельки.
— Всё, детка, закругляемся, купаемся под твоим допотопным душем и спать.
Утром Яну напугала тишина. Обычно будил её лай пса, а в этот раз нет. "Выскользнул в калитку. Не может быть, я её закрыла хорошо". Хотела перелезть через Макса. Кровать старая массивная, из красного дерева, придвинутая одним боком к стене с ковром. Проскользнуть не замеченной не удалось, проснулся.
— Ты куда в такую рань?
— Пойду пса посмотрю, тихо что-то.
— Вообще-то точно, вчера гавкал, как скаженный. Хотелось выйти и заткнуть, а сегодня тихо. Лежи, я посмотрю сам.
Яна опять откатилась к стенке. Но уснуть не могла, просто лежала, наблюдая за повисшими в пробравшихся в комнату первых лучах утреннего солнца пылинками. Макс вернулся растерянный.
— Что?
— Пёс мёртв. Надо зарыть.
— Не выдумывай, — пролепетала она.
— Это правда, — не оставил ей надежды Макс. — Где взять лом и лопату?
— Подожди, оденусь.
— Давай я сам. Тебе лучше не смотреть.
— Надо вывезти его в поле. Земля мороженная не пробьёшь. Без меня всё равно не обойдёшься. — Тяжело вздохнула она.
— Справлюсь. Я посмотрел. За туалетом в конце огорода можно вырыть.
— Ты думаешь это их работа? — дрогнул голосок у Яны.
— Похоже так. Давай уедем…
— Нет. — Поджала губки она.
— Дать бы тебе ремня, — буркнул он и вышел.
"Янка, два мужика тебя предупреждают, что это опасно, может, хватит и правда дурить? — перемигнулась она со своим отражением в зеркале. — Честное, пионерское, обещаю сегодня подумать".
Пока он мылся, она рассказала ему про идею, какая ей пришла в голову утром, когда она горевала о псе. Собаку она им простить не могла. Подобно шахматисту она, разозлясь на невидимых врагов, начала продумывать ходы вперёд. Её аж трясло от возбуждения.
— Мы рисуем карту с якобы местом закладки драгоценностей и оставляем её, скажем, в книге на столе. Отводим их от нас и пускаем по ложному следу. Это единственный способ убрать их от греха подальше и упростить наше положение. Они и понятия не будут иметь, что мы полны решимости дать им бой.
