Я забуду ваши слова, но к этому разговору мы больше никогда не вернемся, мастер Этикоэл.
— Высокомерный мальчишка, — прошипел Тон. — Вышвырнуть меня из Академии? Я вступил в нее, когда тебя еще на свете не было, а вершин реамантии достиг, пока ты сиську у мамки просил и мочился себе в штаны, сопляк!
"Давно бы уже убил его, — вздохнул Маной. — Но он такой забавный и безобидный старичок, что рука на него не поднимается. А эта лысина вкупе с растрепанной бороденкой — просто умора".
— Всего хорошего, мастер Этикоэл, — произнес с улыбкой фармагик и указал на дверь. — Было приятно с вами побеседовать.
— Тебе повезло, что ты приносишь людям пользу, исцеляя их. Поэтому вредить я тебе не стану. Только ради других, — сказал реамант и вышел из кабинета под смех Маноя.
Молодой глава Академии был во многом прав. Этикоэл вошел в домик, выделенный реамантам, и посмотрел на лица людей, оставшихся на факультете. Большинство уже давно покинули его, отправившись развлекать богачей за копейки, а остальные создают видимость деятельности и довольствуются какими-то мелочными опытами, не продвигаясь вперед ни на шаг. Слабовольные, забывшие все свои перспективы, амбиции и желания неудачники, которые застряли в Академии на презираемом всеми факультете только потому, что больше им некуда идти. Они разочарованны в учебе, в науке, в будущем.
Внезапно взгляд пожилого реаманта остановился на юном ученике с забинтованной рукой. В глазах Аменира Кара горела жажда знаний, он уже давно перечитал все книги по теории реамантии, которые удалось вывезти из Донкара. Юноша усердно изучал новые особенности и схемы нитей мироздания, повторяя раз за разом практические задания. Он верил в слова Этикоэла, что однажды реамантия сможет изменить мир к лучшему. К тому же Аменир обладал огромной силой искажения реальности, у него имелся потенциал, который надо развивать.
"Ладно, Маной Сар, мы отложим учебники и пустые факты, — подумал Тон. — Пришла пора передавать реальные знания".
— Как твоя рука? — спросил он, подойдя к Амениру.
— Еще болит, — смущенно улыбнулся начинающий реамант. — Но куб я уже могу вызывать для занятий, хоть у меня потом и кровоточит ладонь. Иногда она…
— Иди за мной, — перебил ученика Этикоэл и проводил его в свой кабинет. — У тебя есть талант и желание развиваться, в отличие от тех слизняков на первом этаже. Строго в научном плане ты их уже переплюнул, но не обольщайся, тебе не хватает реальной практики.
— Но я усердно выполняю все практические задания, которые предписаны обучением на факультете реамантии, — удивился Аменир.
— Бред. Никчемные упражнения, чтобы ничтожества думали, что познали реамантию, — отмахнулся Этикоэл. — Ты же изучил теоретические трактаты вдоль и поперек, так зачем такую глупость сейчас сказал?
— Но там описаны невероятные схемы, которые пока еще…
Старик вскинул руку, и в воздухе повис его алхимический куб. Светящиеся золотистым сиянием символы на его секциях начали быстро сменять друг друга. Аменир пытался понять, чего хотел добиться Этикоэл, но он еще не сталкивался вживую с такой сложной комбинацией, хотя где-то в книгах нечто подобное видел.
Пространство между старым реамантом и книжной полкой у противоположной стены стало сокращаться прямо около Аменира. Осознать происходящее удавалось с трудом, одно только наблюдение за этим вызывало жуткую головную боль. Невообразимая воронка образовалась в воздухе перед Этикоэлом, старик просунул в нее руку и достал оттуда книгу. Стянутое пространство с хлопком распрямилось, и алхимический куб растаял, сливаясь с ладонью.
Аменир изумленно переводил взгляд с полки на своего учителя, который только что изменил само пространство, чтобы достать книгу.
— Это… невозможно, — с трудом произнес он.
— Человек может сделать все, что способен представить.
— Но как…
— Послушай, — перебил его Этикоэл. — Ты смог осознать сделанное сейчас мной, и это означает, что ты тоже способен перешагнуть через ирреальное, добиться новых высот реамантии. Иной на твоем месте сошел бы с ума или рухнул в обморок от перегрузки. Можно считать твое обучение на факультете реамантии оконченным.
— Но это…
— Теперь ты станешь моим личным учеником и ассистентом, — старик снова перебил Кара. — Можешь не говорить насколько это большая честь для тебя и все такое прочее, просто иди и отдохни. С непривычки будет некоторое время кружиться голова, дезориентация в пространстве, сонливость, возможны рвота и понос. Появится отдышка, возможно, остановится сердце. Спи сегодня с небольшими перерывами, попробуй больше пить на ночь, а то можешь утром не проснуться. Вроде все.
— А…
— И запомни: теоретическая реамантия — не такая уж теоретическая. Очень редко среди реамантов находились такие одаренные, как я или ты, особые навыки и знания искажения реальности через обращение к ирреальному передаются из поколения в поколение, от учителя ученику. У тебя огромный потенциал, ты сможешь овладеть ими и использовать на благо. Ты ведь к этому стремишься?
— Да… Я хочу изменить мир к лучшему.
— А готов ли ты уплатить за это должную цену? — с нажимом спросил Этикоэл.
Аменир только открыл рот, чтобы ответить учителю, но его неожиданно вырвало прямо посреди кабинета главы факультета. Он приподнялся и хотел извиниться, но новая судорога скрутила юного реаманта и повалила на пол, заставляя изрыгать нескончаемые потоки желчи.
— Ладно, к этому разговору мы еще вернемся, — задумчиво произнес реамант, глядя на корчащегося ученика. — Тебе надо отдохнуть. После того, как приберешься тут, конечно же.
Глава 15
Градом, столица бывшей восточной провинции Алокрии, оказался очень приятным местом. Невысокие, но аккуратные и чистые дома, соседящие со скромными, но красивыми поместьями, пышущими благородством старых семей Марии. Вокруг царило спокойствие, словно никто не знал о разгорающейся гражданской войне. Жители республики до сих пор радовались провозглашенной свободе и равенству, хотя на самом деле в их жизни ничего не поменялось. В целом, люди как люди, на них не написано, в республике они живут или в монархическом государстве. Похоже, подобные ярлыки развешивали только политики из верхушки власти, остальным же оставалось просто лишь следовать за ними. Но надо признать, что из Марии получалась неплохая самостоятельная страна, возможно даже жизнеспособная.
К сожалению, Ранкир не мог позволить себе поближе познакомиться с марийской столицей, чтобы не привлекать лишнего внимания. Он не слишком походил внешностью на местных, бродил по городу как незнакомый с ним человек, да и его западный диалект алокрийского выдавал в нем илийца, что, учитывая события последних месяцев, могло закончиться для убийцы весьма плачевно. Поэтому пришлось ограничиться ночными прогулками по крышам. А темнота в Градоме была особенно мягкой и тихой — в отличие от Донкара, столица Марии по ночам погружалась в спокойный сон.
Сегодня
