Перевод плохой что ли? — Спросил я.
— А мне нравится. Я, правда, на французском произведения Жорж Санд не читала, поэтому ничего про перевод сказать не могу.
— Так вы Анна Николаевна и французский язык знаете? — Удивился я.
— Еще и итальянский. Мама научила. — Улыбнулась Аннушка. — Только вот разговаривать здесь не с кем, так и забудется всё. Хорошо ещё, что есть книги на французском, читаю иногда. А вот с итальянским плоховато.
— Анна Николаевна, а вы сами бы не хотели написать книгу? — С затаенной надеждой спросил я.
Аннушка в крайнем удивлении уставилась на меня. Потом, отрицательно помотав головой, сказала:
— Нет, конечно. Что за фантазия, Алексей, вам в голову пришла?
— Ну почему же сразу фантазия. Идея в голову пришла. Сюжет интересный для женского романа придумал.
— Ну, так и пишите сами, коль придумали. — С иронией произнесла красавица.
— Нет, я не смогу. Тут женский взгляд на вещи нужен. А у меня ему, откуда взяться. Тут и до мужского-то еще расти и расти.
Красавица, критически осмотрев меня, засмеялась и выдала:
— Ну, росту вы вполне достаточного и выглядите старше своих лет, и, похоже, умом вас бог не обидел, неужели не придумаете ничего?
Похоже, Аннушка решила немного повеселиться за мой счет, подразнить и пококетничать. Я включился в игру и, сокрушенно вздохнув, сказал:
— Напрасно вы, Анна Николаевна, отказываетесь писать роман, такой роскошный сюжет пропадает.
— Так и я не смогу. Тут талант нужен, а у меня, какой талант? Да и сдается мне, что в писатели люди идут не от хорошей жизни. Если жизнь хорошая, да веселая, то зачем другую-то придумывать.
Дед, с интересом слушавший нашу с Аннушкой перепалку, вдруг сказал:
— Что, летна боль, не идет Анютка в твои тенёта? Ты Анютка его, варнака такого, не слушай. Он норовит всех под свою дудку плясать заставить.
— Вы это о чем Софрон Тимофеевич? — Переключилась на деда Аннушка.
— Да вот об нем. — Ткнул пальцем в меня дед. — Он Дарью Зотову картинки рисовать заставил, а сам уже продает их потихоньку. Теперь вот тебя к делу пристроить хочет.
— Алексей, это правда? — Строго глянула на меня красавица.
Понятно! Кому понравятся попытки ими манипулировать? Никому. Вот и Аннушка готова была возмутиться.
— Ну что вы Анна Николаевна и в мыслях ничего подобного не было. — Кинулся я спасать положение. — Тятя ну, что ты такое говоришь? Дарью Александровну рисовать картинки и заставлять то не надо. Ей это в радость. Тем более талант у неё. А что картинки ее продаю, так она сама-то их не продаст, даром отдать может, а продавать не будет. А у неё на руках двое детей. Я и стараюсь помочь. Вот и вам Анна Николаевна хотел помочь.
— Помочь? Мне? — Непритворно изумилась красавица.
— Вам, Анна Николаевна, вам. Неужели вам не бывает скучно от однообразия жизни? Бывает же! А начнете писать, всякую скуку как рукой снимет. Тем более сюжет интересный. — Надеялся я всетаки заполучить прекрасную соавторшу.
— Что за сюжет? — Наконец-то любопытство победило упрямую красавицу.
— Сюжет хоть интересный, но простой. Вы ведь читали сказку «Гадкий утенок»?
— Читала в детстве.
— А теперь представьте, что живет девушка лет семнадцати. Нежная, романтичная, с прекрасными белокурыми волосами и не менее прекрасными голубыми глазами, но вот беда, в результате перенесенной в детстве болезни, очень полная, скорее даже толстая. И вот однажды в город, если она барышня городская, или в имение, где она живет вместе с одним из родителей, приезжает очень красивый молодой человек. И, конечно, романтичная барышня влюбляется в этого красавца. Он же, никакого внимания на неё не обращает и, более того, она ему неприятна и он всячески ее избегает. Когда, наконец, молодой красавец уезжает, то наша барышня, пострадав и поплакав, решает изменить себя и садится на диету и тренировки. Поскольку от природы она обладает сильным характером, то рано или поздно добивается своего, и постепенно превращается в очень красивую девушку, ну как вы Анна Николаевна. Потом снова встречает где-нибудь того красавца. Он, конечно, ее не узнает и начинает за ней ухаживать, а она постепенно начинает прозревать и видит, что за красивой внешностью скрывается пустой, недалекий человек. И после всяких перипетий, она выходит замуж за соседского парня, который любит ее с детства. Ну как вам такой сюжет, Анна Николаевна?
Красавица мечтательно вздохнула и произнесла:
— Сюжет хорош, хотя я бы его переделала.
— Так в чем дело. Беритесь и переделывайте как хотите, если что не так получится, подправим вместе с вами. Потом в журнал какой либо пошлем, а то и сами напечатаем в местном издательстве.
— Так нет у нас такого издательства.
— Нет, так создадим.
Аннушка еще раз вздохнула и сказала:
— Нет, не возьмусь. Не умею я писать.
Потом, видя мое разочарование, ее отказом сочинять, засмеялась и произнесла:
— Но я знаю одну особу, которая, пожалуй, согласится написать такой роман.
— Вот как! И кто же эта особа. — Воспрянул я духом.
— А вот не скажу. Сначала сама с ней поговорю.
— Хорошо. — Легко согласился я и добавил. — Если роман напишете, то иллюстрации к нему лишними не будут. Будет работа для художницы.
— Алексей вы же обещали познакомить меня с Дарьей Зотовой, и так не познакомили. — Вспомнила Аннушка.
— Прошу прощения Анна Николаевна, дел много, замотался. — Я достал часы, глянул время. — А давайте прямо сейчас и съездим, хотя можно и пешком тут не так далеко.
— А давайте. Но только дождемся, когда Варвара с Глашей с прогулки вернутся.
Ждать пришлось не долго. Минут через пять в комнату ворвался розовощекий вихрь, который завопил с порога:
— Мама! Мама! А мы видели, как ворона с кошкой дралась!
Но увидев нас, будущая великая ведунья застеснялась и, подбежав к сидящей матери, спряталась, уткнув нос в ее колени. Вошедшая следом Глашка, получила от хозяйки указание:
— Глаша, если придет Сергей Петрович, то пусть меня подождет. Я с Софрон Тимофеевичем и Алексеем к женщине-художнику съезжу.
Услышав это, Варвара вмиг забыв, что она стесняется, закричала:
— И я, и я! Я то же хочу к тетеньке, которая рисует.
Аннушка глянула на меня. Я кивнул, «возьмем мол» и сказал:
— Пойду извозчика поймаю. Тятя ты как, с нами едешь или домой пойдешь.
— С вами. Гляну как там у Свирида дела.
Через двадцать минут мы уже подкатывали к дому художницы. Заплатив извозчику велел ему нас дождаться, а чтоб тому лучше ждалось обещал заплатить вдвое. Тот с радостью согласился подождать нас. Дед сразу же отправился инспектировать строительство, а мы втроем уже стучались в дверь
