Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
и вспомогательные тормоза. Последнее было весьма разумно, потому что останавливаться и так бывает непросто, а тут еще, по сути, я превращусь в маленький скоростной поезд.
«Поехали!» — скомандовал Горин.
«Погоди, — я притормозил его, оценивая расстояние. — Сперва обкатка».
Еще с детства я неплохо стоял на коньках, а каждое лето катался на обычных роликах, так что ни в первый раз, ни сейчас для меня не составило труда проехаться с обычной скоростью. И все же именно сейчас ситуация немного другая — на мне уже не простые ролики, а доработанные, способные разогнать меня гораздо сильнее. Так что слегка разомнемся для начала, примерившись к ним. Поворот, разворот, торможение, задний ход. Отлично, теперь можно переходить к более серьезным испытаниям.
Войдя в скоростной режим, я тут же почувствовал легкие перегрузки, которые тут же компенсировались электроникой спецкостюма. Ага, значит, Кулибин мои новые ролики еще и сбалансировал правильно — разгон я взял сразу на пятидесяти километрах в час. Шаг, другой, третий… Я отталкивался от идеально ровной поверхности беговой дорожки и понимал, что на городских дорогах такого не будет. А потому мне в первую очередь нужно отточить плавность разгона и торможения.
На отметке в двести километров в час я начал медленно снижать скорость, потом подпрыгнул, оторвавшись от поверхности и, включив инерционные микродвигатели, убрал колесики. Приземлился я уже на обычные подошвы, продолжив свой бег в привычном режиме. Отлично, все работает как часы. А вообще, это довольно сложно — бежать после прыжка.
Первые бегуны еще в девятнадцатом веке ломали ноги, не успевая правильно поставить стопу на выходе даже из небольшого полета. А любой прыжок на скорости — это именно полет. И так было вплоть до середины двадцатого столетия, когда американец Рэнсом Олдс представил свою патентованную систему индивидуальных тормозов. Чуть позже их усовершенствовали в конструкторском бюро Сергея Королева в России. А все долгие десятилетия до этого игиги-спидеры были вынуждены соблюдать жесткую технику безопасности, строго-настрого запрещающую прыжки в режиме ускорения.
Около часа ушло у меня на то, чтобы выстроить, по собственным ощущениям, идеальный баланс торможения на роликах с переходом на обычный бег. Потом я оттачивал разгон, торможение и повороты. Последнее было уже сложнее, и моих навыков оказалось недостаточно. Что ж, если тренироваться ежедневно, улучшить их можно довольно быстро.
«Готов побить собственный рекорд?» — спросил меня Горин спустя еще пару часов интенсивных заездов.
«Вполне, — сказал я. — Как видишь, усовершенствованные роликовые ботинки от Кулибина сильно отличаются от обычных коньков, которые я порвал в первые же испытания».
«В тот раз ты разогнался до четырехсот», — прикинул Борис.
«Четыреста десять, — поправил его я. — Теперь попробуем взять четыреста пятьдесят».
Я пока не решился ставить предел в пятьсот километров в час, хотя на такой ровной поверхности вполне можно было этого добиться. Просто делать это нужно постепенно. Как пойму, что все идет как надо — сразу же сдвину планку.
«Поехали!» — скомандовал я сам себе, и Горин тут же подхватил этот радостный вопль.
Дорожка была достаточно ровной и длинной в отличие от такой же на больничной площадке. Так что поле для экспериментов имелось вполне надежное, остальное же зависело исключительно от меня самого.
Я довольно быстро достиг скорости двести пятьдесят километров в час, не чувствуя при этом особого дискомфорта. Температура тела была в норме, датчики перегрева колесиков оставались в зеленой зоне. Я прибавил скорости, с легкостью перешагнув порог в триста километров. Затем ускорение давалось уже сложнее, но все-таки тренд был устойчивый. Триста тридцать, триста сорок, триста пятьдесят…
Все вокруг мельтешило, как во время езды на скоростном поезде «Сапсан». Но благодаря особой конструкции шлема для спидеров я с легкостью отслеживал происходящее. Триста восемьдесят, триста девяносто, четыреста…
Тело налилось как пружина, готовая распрямиться. Я вот-вот перепрыгну очередную планку, и все, что меня сейчас останавливает, это разумные опасения. То, что принято называть инстинктом самосохранения. Но азарт спортсмена и испытателя придавал мне сил и уверенности.
Четыреста двадцать, четыреста сорок километров в час. Четыреста пятьдесят, четыреста пятьдесят пять… Температурные датчики все еще оставались в положении нормы, хотя уже приближались к желтому полю. Четыреста шестьдесят. Может, рискнуть?
Четыреста восемьдесят, четыреста девяносто, пятьсот двадцать, пятьсот тридцать пять… Электроника тревожно запищала, сообщая об опасности перегрева. Датчики температуры тела перешли в желтую зону, таким же желтым светились индикаторы колесиков. Пятьсот сорок… Пятьсот пятьдесят… Пятьсот пятьдесят пять…
Я принялся замедляться, используя электронные тормоза самих роликов. Делать это самому на такой скорости — это верный шаг к переломам. Сработал второй контур системы, и у меня чуть было дыхание не сперло, потому что тело резко качнуло вперед. Гироскопы роликов заработали на полную мощность, выправляя всю громоздкую конструкцию под названием Спринтер, я сам принялся выгибаться, удерживая равновесие…
И все равно завалился вперед, к счастью, уже на относительно безопасной скорости. Тем не менее, я успел почувствовать себя мотоциклистом, на полном ходу упавшим со своего железного коня. Хорошо еще, что костюм позволяет выдержать такие нагрузки.
Прокатившись колбаской, я остановился, растянувшись на ровном бетоне и слушая матерящегося Бориса.
Пожалуй, так разгоняться мне еще рановато. Но зато какая красивая цифра!
Глава 5
Прошло две недели относительного спокойствия. «Дети дракона» или на самом деле оказались разгромлены, или до поры до времени затаились. Сложных и уж тем более опасных заданий не было, лишь один раз нам пришлось усмирять распоясавшуюся банду Зеленого Кролика, да и то обошлось без жертв и разрушений.
Тренировался я, как и планировал, каждый день, даже на выходных, и к концу второй недели достиг нового порога — шестисот километров в час. До Пули, конечно, мне было еще далеко, но, как сказал Горин, еще не вечер. И я с ним был солидарен.
Ящерица и таинственный менталист тоже пропали из поля зрения, как будто поняли, что высовываться опасно. Никто не падал на улице с мгновенным инсультом, никого не находили в состоянии овоща, пускающего слюни. Я помогал полиции и пожарным, гоняясь за беглыми преступниками и вытаскивая людей из огня. И все время искал встречи с Ириной Сафроновой, матерью погибшего бармена с татуировкой ящерицы. Но оказалось, что она после гибели сына и мужа взяла на работе отпуск за свой счет и уехала в неизвестном направлении. Говорили, что то ли в Сочи, то ли в Новосибирск. Странный разброс. Видимо, просто женщина, убитая горем, не хотела излишнего внимания. Чисто по-человечески ее можно было
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
