— Откуда вы все это узнали? — спросила Пэгги.
— Fanum Voltumnae,[124]— сказал Вануну, как будто был уверен, что его поймут.
— Fanum — это храм или святилище.
Холлидей с трудом вспоминал уроки латыни Мэри-Луи Джеммил и ее угрозы лишить каникул тех учеников, кто не сумеет к концу учебного года просклонять существительные множественного числа.
— Верно, — согласился Вануну. — Там есть большой археологический раскоп. Когда-то там располагался политический и религиозный центр государства этрусков. А недалеко от Орвието в Средние века находилось место сбора крестоносцев, направлявшихся в Иерусалим. Я много раз там бывал.
— А как далеко продвинулась работа со свитком, прежде чем они явились? Смогли хоть что-нибудь прочитать?
— Я даже не сложил вместе части…
— Сколько было частей?
— Девять.
— А какой длины был весь свиток?
— Тридцать сантиметров. Я измерил все части, сложить их длины нетрудно.
— Значит, двенадцать дюймов…
— Где-то так.
— И они забрали все?
— Наверное. В тот момент мне как-то не удавалось следить за свитком, — буркнул Вануну.
Пэгги укоризненно зыркнула на Холлидея.
— Хотите пить? — спросила она Вануну.
Раффи кивнул.
На столике у койки стоял графин и пластмассовая поилка с носиком. Пэгги налила немного воды и поднесла поилку к губам профессора. Он напился и обессиленно откинул голову на подушку. Даже эта несложная процедура утомила его.
Подполковник вздохнул. Быть может, потеря свитка — намек свыше? К слишком опасной тайне они прикоснулись… Священник в переулке старого города — уже шестая жертва расследования. И это только те люди, о которых Холлидей знал. А сколько неизвестных погибло из-за меча и зашифрованного в нем послания? Без свитка дальнейший поиск становился невозможным. Они достигли конца пути. Пора отправляться домой.
— Ладно, — сказал он. — Вот что я предлагаю. Не нужно больше никуда ходить. Покупаем билеты на самолет и возвращаемся по домам.
— Значит, решили все бросить? — трагически понизил голос Вануну. — Столько трудов, такие лишения — что же, теперь все насмарку? И то, что я вытерпел — ради вас с Пэгги, между прочим, — тоже зря?
— Какая трогательная забота! — ухмыльнулся Холлидей. — Из вас бы хорошая еврейская мамочка получилась.
— Моя мама в самом деле еврейка, а яблочко от яблоньки… — пошутил в ответ профессор, но движение губ, очевидно, причинило боль, и улыбка вышла кривоватой.
— Без сведений, заключенных в свитке, дальнейшие поиски бессмысленны. — Джон пожал плечами. — Ну, разве что какой-нибудь рьяный таможенник задержит ваших итальянских грабителей… В противном случае свиток утерян для нас навсегда.
— Свиток, возможно, и утерян. Но информация с него могла сохраниться.
— Объясните.
— Рентгеновская флуоресценция. Слышали что-нибудь об этом?
— Это что-то связанное с рентгеновскими лучами? — попыталась угадать Пэгги.
— С флуоресценцией рентгеновских лучей, — поправил Холлидей.
— Да не важно… — проговорил Вануну. — Это относительно новый метод исследования. В том числе исследования археологических экспонатов. Совсем недавно его использовали для выявления скрытого текста на пергаментах. Так называемый палимпсест Архимеда. Слыхали? На средневековом молитвеннике обнаружили следы старых записей. Монахи в двенадцатом веке просто смыли записи с языческих свитков. А что поделать, пергамент в те годы был очень дорог. В начале двадцатого века под текстом христианских молитв найдены три трактата Архимеда из Сиракуз, которые ранее считались утерянными. А уже в начале двадцать первого века кто-то догадался просветить пергаменты рентгеном. И что вы думаете? Под строками, написанными великим математиком, скрывались записи размышлений оратора и философа Гиперида. Он жил и работал в четвертом веке до нашей эры…
— Это все чертовски интересно… Но чем это может нам помочь?
— Серебро, из которого сделан наш свиток, показалось мне очень ломким. Тонкие листы стали хрупкими от времени. И я подумал, что даже очень щадящая очистка может повредить изображения, которые нанесены на серебро. — Профессор захрипел, и Пэгги дала ему еще немного воды. Промочив горло, он продолжал: — Итак, прежде чем поместить части свитка в электролитическую ванну, я отнес их наверх и пропустил через рентгеновский аппарат. Одну за другой. Снимки, полученные таким образом, я отправил на свой компьютер в лаборатории и как раз собирался проверить, что же получилось… Но тут вошли эти головорезы.
— Значит, снимки могут все еще быть в вашем компьютере?
— Очень на это надеюсь…
Получив от Вануну ключ от лаборатории и записанный на бумажке пароль компьютера, Пэгги и Холлидей примчались в здание факультета истории Средних веков в то же утро. Следов вчерашнего трагического происшествия не наблюдалось. Ну, разве что на полу выделялось несколько более темных пятен. А так все цело и невредимо. Даже ни один прибор не сдвинут с места.
Алебастровая бутылка, сотни лет служившая хранилищем для свитка, лежала на столе перед стационарной фотокамерой и ждала, когда же ее увековечат в цифровом изображении. На пластмассовом поддоне около лазера остались тонкие серебряные опилки и окалина. Но сам свиток исчез.
Пэгги уселась за компьютер, загрузила операционную систему и ввела пароль Вануну. Задала в строку поиска имена, которые профессор присвоил файлам с изображениями, полученными на сканере флуоресцентного рентгена. На экране возникли яркие, разноцветные, слегка расплывчатые картинки.
— Согласно теории вашего друга Раффи, — сказал Холлидей, заглядывая ей через плечо, — рентгеновские лучи выявляют частицы железа, содержащегося в средневековых чернилах.
— Зачем они писали чернилами по серебру?
— Наверное, сперва кто-то грамотный наносил контуры букв чернилами, а потом уже гравировщик выцарапывал надписи.
Пэгги смотрела на экран.
— Очень нечетко… Некоторые слова и буквы просто не сохранились. Да вдобавок все написано на латыни. — Она оглянулась на Холлидея. — Вы можете это прочитать?
Подполковник наклонился еще ближе:
— «Innocent V, Episcopus, Servus Servorum Dei. Sancti Apostoli Petrus et Paulus, de… potestate et auctoritate confidimus ipsi intercedant pro… ad Dominum. Precious et meritis… Mariae semper Virgi… beati Michaelis Archangeli, beati Ioannis Bapti… et sanctorum Apostolorum Petri et Pauli et… Sanctorum misereatur vestri omnipotens Deus et dimissis omni… peccatis vestris, perducat vos Iesus Christus ad vitam aeternam…»[125]
