и яростно пламенея в её объятиях, засверкал золотом и рубинами. Одежда и плащ, не осмелившись более скрывать её тело, моментально сгорели, оставив девушку нагой. Её тело пылало и светилось, сливаясь с огнем в одно целое. Длинные рыжие локоны величественно взвились в воздух, опаляя все, чего касались, но больше всего сердце Ра.
Девушка медленно сделала шаг навстречу Ра. Всего лишь шаг, но и тот впечатлял не менее, чем рождение Вселенной. Её движение было настолько грациозно и изящно, что казалось, будто она не идет, а парит, легкими движениями скользя по воздуху, который был предназначен лишь для этого шага, а вовсе не для того, чтобы им дышали жалкие смертные.
Ра смотрел как завороженный, не в силах оторвать взгляд, произнести слово. Он бессильно упал на колени, моля о том, чтобы этот миг застыл в его памяти перед неминуемой гибелью.
Их взгляды встретились.
Пылающая девушка, глаза которой до того не выражали ничего, кроме сожаления от предстоящего убийства невиновного, вздрогнула. Пламя, охватившее её тело, боязливо колыхнулось и погасло. На дом с победным шипением навалилась тьма. Лишь радужка её глаз излучала теплый свет, разбавляя вернувшийся к власти мрак.
Девушка опустилась на колени напротив Ра и нежно, затаив дыхание, коснулась ладонью его щеки.
– О, мой Амун-Ра, мы наконец встретились…
* * *
Четыре дня спустя.
Ра лежал в постели, подложив руки под голову, и краем глаза наблюдал, как в окошко под самым потолком проникает солнце. Восход. Любимое время его суток, как он раньше считал. Теперь же, после того как он встретил К'шатри, его любимым временем дня стало время, когда она рядом. Вот и сейчас, улыбнувшись в ответ услужливо заглянувшему в его жилище солнцу, он, аккуратно, с трепетом повернулся на бок. Ра и представить не мог, что когда-либо сможет быть счастлив. Но только от того, что в глубине души знал – она придет. Его счастье мирно посапывало на соседней половинке кровати, по-детски обняв подушку.
Ра улыбнулся краешком рта, вспоминая их первую встречу.
Она не рассказала, почему может повелевать огнем, да и Ра, в общем-то, было все равно. Главное – она рядом. После стольких лет, он впервые ощущал себя по-настоящему живым. Даже кошмары, терзавшие его каждую ночь, отступили, не смея разрушить идиллию.
К'шатри перевернулась на спину и, все еще окутанная легкой дрёмой, потянулась, разворошив одолженное во дворце кристально-белое постельное белье. Закончив потягиваться, девушка прильнула к Ра. Её огненно-рыжие локоны разметались по белоснежной постели, а золотистый взгляд прекрасных глаз, с едва уловимой утренней страстью, заскользил по телу Ра.
– Доброе утро, – сказал он, когда их взгляды встретились.
Девушка улыбнулась и с кошачьей грацией изогнувшись, села на него верхом. Тонкое шелковое одеяло сползло, обнажая её идеальное тело.
– Чем займемся сегодня, мой милый Амун-Ра, – промурлыкала она и едва уловимо вильнула бедрами, от чего у Ра само собой возникло заманчивое предложение.
Но в этот раз он смог себя перебороть и отодвинуть свои желания на второй план.
– Сегодня мне нужно помочь Джедефре во дворце, потому что вечером состоится прием очень важного гостя.
Девушка вздохнула с легким разочарованием, но тут же снова расцвела улыбкой и слезла с Ра. Она мягко ступила босой ногой на пол. Рыжие вьющиеся волосы огненными волнами спускались чуть ниже лопаток, прикрывая кляксу шрама. Об этом К’шатри говорила с легкой злостью и хорошо скрытой обидой. Она поведала, что заработала шрам еще в детстве, когда впервые открыла в себе эти способности. Её племя – пустынные кочевники, очень плохо относилось к таким вещам, поэтому её через некоторое время попытались убить. Мать К'шатри успела разузнать о планах своих соплеменников, поэтому предупредила дочь. К'шатри пришлось бежать, и ей это почти удалось. Выпущенная вождем стрела угодила ей точно промеж лопаток, в позвоночник. Добивать её не стали, колдунье – колдунья смерть, долгая и мучительная. Племя в тот же день покинуло оскверненную К'шатри землю. Девочка пролежала парализованная несколько дней, пока её не нашел человек, которого она звала "учитель". Неизвестно, как он это сделал, но он вылечил её рану, вернув способность ходить, и взял с собой. Он не боялся её дара, потому что сам обладал куда большей силой. Она странствовала вместе с ним много лет, обучалась использовать свою силу, и когда ей исполнилось двадцать, учитель отправил её в Гизу, дав ей единственное задание – найти того, о ком он ей рассказывал долгие годы. Бога солнца в человеческом обличии. Амун-Ра.
– Как скажешь, мой Амун-Ра, – произнесла она.
Ра сел в постели.
– К'шатри, я же просил не называй меня так, меня зовут Неру, – сказал он, стараясь оторвать взгляд от её обнаженной спины и найти в себе силы пойти во дворец.
– Ах, мой Амун-Ра, это имя, "Неру", даровано тебе чужими, оно не твое. Ты Амун-Ра, и когда ты поймешь это, ты сможешь распоряжаться своей силой и своим величием.
Ра покачал головой и встал с кровати.
– Я пойду во дворец, тебе что-нибудь нужно?
Девушка ненадолго задумалась.
– Да, мой Амун-Ра, принеси мне ткани…Красной… и инструментов для шитья.
– О… – удивленно протянул Ра.
В голове вспыхнуло серое видение.
– Кхм, – прокашлялся он, – Ладно, что-нибудь еще?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Я скоро вернусь.
С этими словами Ра быстро оделся и отправился во дворец.
* * *
– Нет, ну этот Неру мне никогда особо не нравился, но вот привести какую-то безродную девку, на такое важное событие – это уже верх наглости!
– Ну, он все-таки названный брат принца…
– Не важно! Все равно это наглость!
– Эй вы! Работать молча, а не то лишитесь языков! – прикрикнул Джедефра на двух слуг, украшавших и без того невероятно красивые стены дворца.
– Да, мой принц! – хором ответили они и, низко поклонившись, продолжили свою работу.
Событием, о котором судачила вся Гиза – был визит могущественного лекаря из другого государства, который в своих краях был очень известен. Этот человек пообещал, что сможет исцелить недуг фараона. Властитель Египта действительно был очень плох, практически на последнем издыхании, а учитывая, что предыдущий жрец, который явился на следующий день после амнезии Ра, оказался шарлатаном и сделал только хуже, то этот человек был последней надеждой.
Подготовка к встрече великого лекаря шла полным ходом. Столы обставлялись несметными яствами, стены покрывались драгоценными украшениями, от которых у простого смертного непроизвольно отвисала челюсть. Даже у неимоверно высокого потолка копошились слуги, балансируя на шатких деревянных конструкциях, стирая пыль и смахивая паутину. Вообще, Ра, как и многие другие придворные, считал, что это
