«Вспомни свою мать. Ее это не остановило».
Это верно, мрачно подумал Маркус. Но его мать погрязла в пучине греха, куда завлек ее сам дьявол. Если Регина будет принадлежать ему, он сделает все, чтобы держать ее подальше от подобных субъектов.
Сделав над собой усилие, Маркус заставил себя вновь вернуться к разговору, который между тем вертелся вокруг грандиозных планов по восстановлению имения, о которых рассказывал один из джентльменов. Маркус с любопытством прислушался, и его поразила здравость суждений, которые высказывала Регина. Ему и в голову бы не пришло, что она может интересоваться подобными вещами. А уж знать, что такое, к примеру, скат, тем более. Возможно, ее кругозор гораздо шире, чем он думал.
— Я слышал, ваш отец потратил целое состояние на перестройку Каслмейна? — учтиво спросил один из джентльменов, обращаясь к Маркусу, и тот почувствовал, что его снова втягивают в разговор. — Наверное, на это ушло несколько лет?
— Около двух, если быть точным, — ответил Маркус. — Помнится, когда я был еще мальчиком, то считал, что леса в столовой — вполне обычное дело, — усмехнулся он.
Дама с сильным испанским акцентом, стоявшая возле Регины, изумленно воззрилась на него:
— Каслмейн — это ваш дом, лорд Дрейкер?
— Да, — кивнул он.
— Это замок, да?
— Нет, Сильвия, — тем слегка поучительным тоном, которым обычно разговаривают с детьми, поправила ее кузина, леди Аманда. — Насколько мне известно, это не совсем замок. Ты слишком долго не была в Англии, поэтому тебя удивляют подобные вещи. Дело в том, что многие усадьбы, в названии которых есть слог «касл», на самом деле никакие не замки.
Бедная девушка от смущения стала пунцовой, и губы Маркуса раздвинулись в насмешливой улыбке. Но прежде чем он успел открыть рот, чтобы поставить леди Аманду на место, вмешалась Регина:
— Вообще говоря, это самый что ни на есть настоящий замок, построенный чуть ли не… когда, виконт? — Она повернулась к Маркусу. — В начале пятнадцатого века, кажется? — Примерно так. — На душе у него потеплело, возможно, из-за ее явного сочувствия к растерявшейся девушке, а может, из-за искреннего интереса к его родному дому. Это хороший знак, решил он, очень обнадеживающий…
— В Каслмейне даже есть донжон, — с сияющими глазами объявила Регина, повернувшись к Сильвии.
— Правда?! — распахнув глаза, изумленно ахнула девушка. — Настоящий донжон?!
Женщины были в полном восхищении. Маркус внезапно почувствовал себя польщенным.
— Мне рассказывали, что последний раз его использовали еще в правление Генриха VIII. Но сейчас им пользуются как кладовкой для хранения запасов мяса и вина. Впрочем, это зависит от вкусов владельца замка.
— Вот как? А что держите в донжоне вы, виконт? — кокетливо вскинув ресницы, проворковала леди Аманда.
Еще одна кокетка на его голову! Чудеса! , Регина коротко фыркнула.
— Ничего любопытного, Аманда. Можете мне поверить. Взгляд Маркуса впился в ее невозмутимое лицо. Неужели она ревнует?! Нет, невозможно!
— Так уж и ничего? — с ноткой легкого сарказма в голосе протянула Аманда. — Откуда ты знаешь? Не иначе как бывала в гостях у виконта, раз так уверенно говоришь о его имении!
Регина вспыхнула:
— Ну… я… то есть…
— Брат леди Регины совершенно потерял голову из-за моей сестры, — поспешно вмешался Маркус, придя ей на помощь. — Естественно, они приезжали в Каслмейн с визитом. — Заметив, как леди Аманда и ее приятельница украдкой обменялись понимающими взглядами, Маркус решил, что пора оставить опасную тему и направить разговор в более безопасное русло. — А теперь прошу нас извинить. Леди Регина, вы обещали мне танец. — Он подал ей руку. — Разрешите?
Она уцепилась за него, как утопающий хватается за соломинку. Как только они вернулись в бальный зал, Регина подняла к нему лицо и с искренней благодарностью улыбнулась ему. — Спасибо, — прошептала она, незаметно пожимая ему руку.
— Я так понимаю, леди Аманда была бы счастлива подставить вам ножку?
— Дело не во мне. Просто Аманда такой человек — она рада чужому несчастью, — пожала плечами Регина.
— И такую женщину вы называете своей подругой?!
— Такую женщину я считаю неизбежным злом, — поправила Регина. — Лучше скажите: вы действительно с удовольствием обсуждали ружья с остальными джентльменами или мне это показалось?
— Э-э-э… наверное, — смущенно признался виконт.
— Кстати, один из них — родной брат Аманды. Чудесный человек! И разговаривать с ним одно удовольствие. Но чтобы получить это приятное общение, приходится терпеть его сестру. Я делаю это ради него, — пожала плечами Регина.
— А зачем? Любой из них гроша ломаного не стоит в моих глазах.
— Вот как? Но ведь есть же люди, которых вы цените гораздо больше, — те, чьих друзей вы терпите просто из-за любви к ним. Айверсли, к примеру.
— Ну, мне вовсе не обязательно выносить их друзей ради удовольствия, которое я сам получаю в их обществе. К тому же те немногие люди, которые собираются у них в доме, нравятся и мне.
— Ну хорошо, пусть не Айверсли. Но ведь есть же кто-то, чьих друзей вы вынуждены терпеть, чтобы не лишать себя его общества! Ваш брат, например.
Он впился в ее лицо цепким взглядом:
— Брат?
— О, Бога ради, не нужно изображать святую невинность! — всплеснула руками Регина. — Как будто мне не известно, что вы с мистером Бирном братья! Сводные, конечно, но в обществе все об этом знают.
— Принни всегда это отрицал.
— Это верно. Но ему совсем не обязательно признавать мистера Бирна официально, потому что всем и так хорошо известно, чей он сын. Держу пари, что если бы любой из вас, смирив свою гордыню, обратился к его высочеству, то он отнесся бы к вам с тем же благородством, что и ко всем остальным своим детям.
— Даже если бы это действительно было так — а я в этом не уверен, — поморщившись, прервал ее Маркус, — то я и тогда сто раз подумал бы, прежде чем обращаться к нему, потому что Принни ничего не делает бескорыстно. А у меня нет ни малейшего желания плясать под его черто… хм… дудку.
Украдкой взглянув на его потемневшее лицо, Регина потянула виконта к столу, где стояли бокалы с лимонадом. Она поднесла бокал к губам и взглянула на Маркуса в упор.
— Именно поэтому вы в свое время заставили принца покинуть ваш дом? — прямо спросила она.
— Я вынудил его убраться из моего дома, потому что он превратил мою мать в шлюху.
— Неужели?
Маркус без труда догадался, о чем она думает. «Для этого нужны двое». Это была правда, но правда жестокая, и большую часть своей жизни он старался гнать от себя эту мысль.
И у него не было ни малейшего желания думать об этом сейчас. Маркус отвернулся и взял бокал с лимонадом для себя.
