Зал был пустым, пыльным и неинтересным. Ну, зеркала, едва различимые под пеленой времени; ну, золочёные канделябры, тоже не разглядишь на них ни завитков, ни подвесок. В дальнем конце виднелось хозяйское кресло на возвышении, этакий трон. Ага, Пьер рассказывал, что здесь принято было, чтобы окрестные жители на праздники приходили к своему сеньору с подарками и получали ответные дары. Вот, видимо, в процессе обмена граф на этом троне и сидел.
И как раз за ним должна была оказаться дверь…
Должна – и оказалась, обычная, крашеная белой краской. Ручка, когда-то золочёная, чистотой не блистала, так что я вытянул из кармана носовой платок и дёрнул. Впереди был коридор, узкий и пустой, а в конце его виднелась ещё одна дверь.
Та-ак…
Я достал схему. Всё правильно: вторая дверь, и за ней – лестница наверх, к той самой галерее.
Тьма его знает, отчего мне так хотелось увидеть, как выглядела длинная вереница графов де Буа-Жибо, но я поднялся в галерею и затаил дыхание. Солнце светило прямо в большие окна, портреты отчего-то совсем не запылились и глаза их смотрели прямо на меня.
Наследственная внешность в роду Буа-Жибо явно усиливалась магически. Женщины могли быть блондинками или рыжими, пышными или стройными, высокими или миниатюрными – правда, все красавицы! – но мужчины походили один на другого, словно горошины из стручка. Не слишком высокие, скорее кряжистые, темноволосые, с длинными острыми носами и чёрными глазами; тонкие губы словно усмехались, глядя на незваного гостя, а густые брови предупреждающе хмурились.
Остановившись перед последней в ряду картиной, я всмотрелся в Жильбера Антуана Марка, одиннадцатого графа де Буа-Жибо. Тот был изображён в чём-то полувоенном, со свитком в руках и собакой у ног. Где-то за его спиной несла свои воды Луара, и бронзовый ястреб надменно взирал с гранитного основания.
Где ж я видел это лицо?
Да-да, вон там на холстах изображено ещё десять похожих, но мне знакомо именно это, и не нарисованное, а живое.
– Пьер! – охнул я.
Ну да. Если снять со старого слуги заношенную рубашку и широкополую шляпу, подстричь и сбрить щетину, то можно немедленно рисовать новый портрет.
Брат? Я бы поверил, что Пьер – просто бастард десятого графа, вот только того нет на свете уже больше сотни лет… Да и лица эти не просто похожи, они идентичны.
Так.
«Спокойно, Дюпон!» – сказал я себе с интонацией госпожи Редфилд, и глупо захихикал. Ничего, приедет коммандер, сдерёт со всех маски и разъяснит ситуацию. Моё дело – доложить. Ну, можно ещё сделать снимок портрета, чтобы не было долгих объяснений. Хм, где же у меня кристалл для голографических снимков? Тьфу ты, в моей спальне… Это надо спуститься на первый этаж, пройти бальный зал, подняться по главной лестнице, дойти до спальни…
А интересно, нет ли здесь другой лестницы? Наверняка есть, замок старый, должен быть пронизан ходами, словно сыр – дырками. И я пошёл искать.
Нашёл, конечно. Ближе к концу галереи она и была, полускрытая колонной и шторой, и выводила практически к двери моей комнаты. Я добежал до спальни, метнулся к бездонной сумке, строго сказал себе: «Кристалл для записи!» и сунул туда руку. Первым попался складной нож; с досадой засунув его в карман, чтобы не мешался, я повторил движение – ага, вот он, кристалл! Так, теперь сумку в шкаф, и бегом назад.
Снимок, второй, пятый… На одиннадцатом получившаяся картинка меня удовлетворила, и я собрался было вернуться на кухню и продолжить близкое знакомство с окороком, когда внимание привлёк шум, раздававшийся где-то во дворе.
Нет, не шум. Это был уверенный мужской голос, словно командовавший отрядом. Я вспомнил того полуэльфа в белом, которого тоже было хорошо слышно издалека, и помотал головой: тут совсем другое. Эти люди пришли по делу, они распоряжаются, а не капризничают. И оттуда прямо-таки тянуло опасностью…
На цыпочках я подкрался к окну и выглянул: во дворе, у распахнутых настежь ворот, стоял мужчина в длинном плаще, с хлыстом в руке, и что-то говорил другому, почтительно склонившему перед ним голову. Осанистый, с некоторым даже животом, явно немолодой – седины в волосах больше, чем чёрного. В этот момент он махнул рукой, и на мизинце блеснул перстень. «Не слишком молод для человека без магии, приехал со стороны океана и носит на правом мизинце кольцо с бриллиантом и чёрным агатом» – всплыло у меня в памяти.
Надо предупредить госпожу Редфилд! Коммуникатор… а, Тьма, я оставил его в спальне, так спешил. Ну, ничего, у меня ведь есть скрытая лестница, авось, сумею прокрасться раньше, чем эти поднимутся на второй этаж.
Но я не успел…
Глава 44Как выяснилось, в Руане каждый знал мэтра Жаневиля. Первый же патруль городской стражи, несший службу возле портального зала, показал Гранкору дорогу к улице Орлож.
– Всего-то три квартала от собора пройдёте, – сказал рыжий усач. – Как раз возле Астрономических часов вход, там и табличка есть, «Нотариус». На второй этаж…
– А вы записывались? – прервал напарника второй стражник. – Мэтр Жаневиль без записи не принимает…
– Ну, значит, запишусь и приду ещё раз, – махнул рукой Гранкор. – Эти дела с наследством столько времени и денег съедают, что уже ничего не захочешь!
– Это точно, – вздохнул рыжий.
– Брось, Бузон, можно подумать, ты хоть ложку в наследство от тёщи получил! Всё сыночку её досталось.
– Да и ладно, мне не жалко, – пожал плечами Бузон. – Зато жена у меня – истинное золото.
Морис слушал этот трёп. Одновременно оглядываясь и впитывая город – запахи, звуки, свет и тени. Руан ему понравился. Не так, конечно, как Лютеция или, например, Марсилия, но – понравился.
– Ребята, а где у вас капитан стражи сидит? – спросил он.
– Так знамо дело, напротив мэрии. От собора налево повернёте, дойдёте до площади Сен-Уэн, там храм Великой Матери, за ним парк, рядом мэрия, а напротив городская стража и размещается. А вам зачем? – В голосе стражника появилась подозрительность, а рука сама собой передвинулась поближе к оружию.
Ухмыльнувшись, Гранкор раскрыл ладонь, на которой синим зажёгся символ Службы магбезопасности, сова с молнией в лапах.
– Свои, ребята.
– А-а, ну ладно тогда… Иди…
– Сейчас пойду. Вопрос у меня ещё один: семья Атталь. Что вы о них можете сказать?
– А что? – вновь насторожились стражники.
– Да запрос у нас от Геральдической палаты, там какая-то история с наследством, – Гранкор поморщился. – Я ж говорил.
Он давно усвоил, что говорить надо правду, а если уж врёшь – готовь ложь заранее, и тщательно.
– Ну-у… – рыжеусый Бузон почесал в затылке. – Так-то они не наши. Не городские, километрах в пяти от городского вала их земли. Семья хорошая, яблоневые сады у них и погреба есть, сидр производят, ну, и кальвадос, ясное дело, и ещё розы разводят.
