— Мы не едем никуда завтра.
— Что? Почему? — изумилась я. Но вовсе не от того, что была удивлена таким стечением обстоятельств. Меня невероятно изумила оперативность Фернандо. Всего час назад он пообещал мне, что не допустит нашего отлета, и уже сейчас выполнил свое обещание.
— Отец собирает семейный ужин, хочет сообщить что-то важное. Небось признаться в том, что отдает компанию братцу.
— Жизель, думай головой, или хотя бы учись думать. Если бы я мог залезть в голову к отцу и знать, что он собирается делать и говорить, никакой Фернандо не стоял бы у меня на пути.
Я лишь облегченно вздохнула. Теперь еще один день я могла провести не боясь, что Филипп слетит с катушек и отыграется на мне по полной.
Филипп фыркнул и разлегся на кровати.
— Почему ты ненавидишь Фернандо? — вдруг спросила я и сама обалдела от своего вопроса. Приготовившись быть посланной, я уже начала придумывать ответ на его еще несказанную реплику, как неожиданно Филипп произнес:
— Я ненавижу не его, я ненавижу отца.
— Почему? Разве человек, самостоятельно построивший с нуля огромную бизнес-империю, не вправе выбирать, какой сын станет его приемником?
Филипп громко рассмеялся. И я было подумала, что спросила что-то не то, но он поспешил добавить:
— Я был бы безмерно рад, если бы он отдавал компанию своему сыну. Ведь сын у него только один.
Я приподнялась на локтях на диване, поворачивая голову к Филиппу, и постаралась наконец понять, о чем он говорит. По моему отрешенному взгляду он, похоже, догадался, что я ничего не понимаю. И ему пришлось добавить:
— А что, разве твой друг Фернандо не рассказал тебе? — как киношный злодей, Филипп выдержал непродолжительную паузу в своем повествовании, а затем драматично произнес: — Я — единственный кровный сын Пабло. Фернандо был усыновлен.
Глава 15 Подстольные игры
Первая мысль, которая посетила меня после шокирующего заявления Филиппа, была довольно закономерной: «Какого черта я делаю в этом индийском сериале?» Но я мигом отмотала все назад и поняла, что, к сожалению, я не в сериале.
— Что? Нечего сказать? — злорадно переспросил Филипп.
— А что тут спрашивать? Я все поняла, — ответила я, зная, что Филипп добивался от меня эмоциональной реакции. Но я была невероятно расслаблена и спокойна. По крайней мере, внешне.
— Папаша решил отдать компанию постороннему человеку вместо родного сына, — все еще не унимался Ферретти.
— Это неправда, — тут же вступилась я, — ты владеешь частью акций, у тебя есть доля и ты получаешь проценты. Как по мне, ты ничем не обделен.
Разумеется, я не знала всей правды, но чтобы понять, что Филипп мудак, много рассуждений и не нужно было.
— Зачем мне доля и проценты, когда можно владеть всем? — Филипп довольно заурчал. Несложно было догадаться, какие горы золота он рисовал сейчас в воображении.
— Похоже, кто-то считает, что ты не можешь владеть всем, — ехидно подмигнула я Филиппу.
— Этот кто-то очень скоро изменит свое мнение. Особенно когда я буду продавать по кусочкам то, что он строил столько лет.
На этом моменте я отвернулась от Филиппа. Он снова стал для меня бесчеловечным ублюдком, а значит теперь мы говорили на разных языках.
Он все же замолчал, оставляя меня с мыслями о шокирующей правде. Некоторое время я лежала в гробовой тишине и гадала, уснул ли мой подопечный или просто обдумывает злодейский план. Однако скоро все встало на свои места. Раздался первый протяжный храп, и я убедилась в том, что он спит.
Едва я поняла, что Филипп в отключке и не собирается просыпаться в ближайшее время, меня тут же посетила мысль о телефоне Фернандо, лежащем в ванной. Соблазн открыть ящик Пандоры Фернандо был невероятно заманчив. И я, выскользнув из постели, прошмыгнула в ванную.
Достав из-под раковины маленькую сумочку, я заперла за собой дверь и вынула телефон. Широкий экран, тяжелый корпус. Одним движением пальца я разблокировала телефон. Меня по-прежнему удивляло, что он носит его без всякой защиты вроде паролей.
Желание полазить везде было огромным, однако я даже не знала, с чего начать. Здесь было столько всего, что значки приложений даже не умещались на пяти экранах меню.
Прошло несколько секунд, и я уже хотела было зайти в один из таких сервисов, как вдруг осознала, что делаю.
Нет. Я не хотела узнать, что происходит в его жизни, таким способом. Он доверил мне эту вещь на экстренный случай, а значит и использовать ее мне следовало по назначению. Я просидела еще немного над горящим экраном, отпуская мысли о том, как приятно было бы влезть в грязные секреты Фернандо. Но все это противоречило моим принципам. Я уже собиралась отложить телефон, снова спрятав его под раковину, однако затем меня посетила идея, от которой я не могла отказаться.
Открыв вкладку заметки, я поставила курсор в центр поля и крупными буквами написала лишь одно слово: «Спасибо».
***
Следующий день начался так же предсказуемо, как и все предыдущие. Все уезжали довольно рано, так что я вовсе не пересекалась с обитателями дома. Разве что Хулия обычно спала до часу дня, но и с ней наши графики не особо совпадали.
Проснувшись около десяти и убедившись, что Филиппа нет в доме, я первым делом перепрятала телефон Фернандо в более надежное место. Все равно мне предстояло скоро передать его хозяину.
Я не представляла, что ждет меня сегодня за ужином, но ситуация предстояла интересная, учитывая, в какой компании мы собирались. Я же мечтала лишь об одном: вновь увидеться с Фернандо, и даже если бы он приехал со Стеллой, я бы все равно была счастлива.
К обеду с йоги и массажа вернулась Паула, и чтобы не раздражать ее своим присутствием, я удалилась в библиотеку.
За ней подтягивались и остальные. На семь часов был назначен ужин, и все с нетерпением ждали появления Фернандо, чтобы можно было скорее начать трапезу.
Филипп бегал по этажам, пытаясь как бы невзначай выведать у Хулии и Паулы, о чем собирался рассказать отец. Но те лишь пожимали плечами. И тогда он, недовольный, возвращался к нам в спальню и вслух материл Фернандо, который до сих пор не явился.
Когда он в очередной раз спустился вниз, чтобы я могла переодеться и не смущать его своим женским телом, за окном послышался гул мотора. Я прильнула к окну, чтобы удостовериться, что мне не показалось.
У входа остановилась хорошо известная мне машина. После того как я познакомилась с Фернандо Ферретти, эта Феррари стала для меня не просто красивой гоночной тачкой. Теперь я видела в ней самого Фернандо — статного и неуязвимого.
