Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Перед Кирой был профайл Лео. А стало быть, она увидела, что Лео и я… кх-м. Но деликатно сделала вид, что не увидела. Зато, как только я уйду, позвонит в Биологическую безопасность, прояснит ситуацию. В этом я не сомневалась. Но странное равнодушие сковало меня. Как будто все мои коллеги стали картонными фигурками, а не живыми людьми.
– Та-а-ак, – тон Киры был деловым. – Да, дисквалифицирован. Все верно.
– На каком основании?
– Жалоба клиентки.
– Могу я узнать, на что именно?
Кира поглядела на меня почти сочувственно. Она тоже понимала, что я сейчас своими руками заталкиваю свою профессиональную карьеру в унитаз. И нажимаю на слив.
Но на лице ее я заметила сочувствие.
– Ариадна, – мягко сказала она, – наша система несовершенна. Мы это сами понимаем. Мы стараемся ее улучшить. Но лучше такая система, чем никакой.
Я поняла, что вилять с ней бессмысленно. Оставалось уповать на человечность, на то, что Кира – не только винтик системы.
Голос ее был теплым.
– Мы понимаем, что главная ценность института конкубинов не физический, а эмоциональный комфорт и эмоциональное здоровье обеих сторон. Секс, каким его видят наши сотрудники – по крайней мере мы стараемся, чтобы они его так видели, – это не массаж внутренних оболочек. Это душевная близость, выраженная в физической форме.
– Да, – уронила я.
– Когда связь вынужденно прерывается, оба испытывают боль. Увы. Это так. Я понимаю, что боль толкнула вас наделать… м-м-м… э-э-э… ну, скажем, лишнего.
– Простите меня, – искренне выпалила я.
– Особенно когда связь, как ваша, длилась несколько лет. Мы допустили ошибку, не позаботившись о том, чтобы сделать этот разрыв менее чувствительным для вас. Поверьте, я обсужу это с сотрудницами, ответственными за процедуру, и мы постараемся принять меры на будущее.
Я почувствовала паузу.
– Но?
– Но, – кивнула Кира. – Лео, к сожалению, действительно утратил квалификацию.
– Меня он полностью устраивал. И если вы спросите другую его постоянную…
– Конечно, вы подружились. И это прекрасно, так и должно быть. Конкубины не проститутки.
– Но?
– Верно. Но. Все же конкубин – это профессия в сфере услуг. Профессия. Она подразумевает набор навыков. Опыт. Способность применять эти навыки и поддерживать их в рабочем состоянии. Боюсь, Лео утратил и то, и другое. Вы были к нему добры и слишком снисходительны. Я понимаю, вы стали друзьями. Но Лео не перестал быть конкубином. Едва к нему пришла новая клиентка, она обнаружила, что он…
– Новая клиентка… – Я осеклась.
– От него ушла постоянная клиентка. Вы и сами, наверное, это знаете.
– Тамара! Но она всем была довольна! Просто ее партнерша…
– Это Лео вам так говорил?
Я отвела взгляд. Это Лео мне так говорил.
– Как бы то ни было, новая клиентка подала жалобу. Не только на отсутствие навыков и выносливости. Но и на несоответствие форме. На несоответствие фотографии в профиле. Он перестал за собой следить. Перестал поддерживать внешний вид на требуемом профессиональном уровне.
Я ощутила укол вины. Своей вины. Бедный Лео. Такой стройный на фотографии. И такой… родной в жизни: нелепый, несовершенный, с трогательными жировыми валиками.
– Но разве нет временной дисквалификации? Он похудеет, он снова начнет тренироваться, он…
– Он нарушил профессиональную дисциплину, – перебила Кира. – И его возраст слишком близок к пенсионному, чтобы временная дисквалификация имела смысл. Года у него нехорошие… Вы же сами это знаете… Что за мужчина – после тридцати?
«Друг», – не ответила я.
– Я могу только повторить: система есть система, правила общие для всех.
Кира говорила участливо, мягко. И в конце концов эти ее «но» окружили меня, как частокол, за который не прорваться.
За которым не было надежды.
– Где он сейчас? – только и спросила я.
Кира ответила сразу:
– В транзитном интернате.
– А потом?
– Потом вы сможете возобновить с ним общение. В чате. Как только Лео поступит на постоянное место жительства в интернат для возрастных бывших сотрудников.
Ей не требовалось объяснять, что это значит. Унылая жизнь в одиночке, с возможностью двух часов чата в сутки, с прогулками, спортом в камере, вязанием, вышивкой. Место дожития. Лео всегда говорил, что повесится сразу, как только туда попадет.
Кира на прощание задержала мою руку в своей:
– И Ариадна… Поосторожнее. У вас постоянная работа. Цените ее.
– А у вас что? – горько спросила я. Сама не зная, на что я нарываюсь, зачем пытаюсь ее поддеть.
– А у меня дочь вашего возраста, – с улыбкой ответила Кира. – И я понимаю, что молодым людям, когда они ошибаются, лучше помогает не наказание, а сочувствие и вовремя данный сердечный совет.
Я криво улыбнулась. Не помню, сумела ли выдавить «спасибо» вслух. Кира выпустила мою руку:
– Берегите себя.
Выйдя на улицу, я нашла в списке вызовов номер, с которого звонил Руди.
– Ну и что ты мне названиваешь? – мрачно ответил он после первого гудка.
Я принялась рассказывать, что случилось, где я была, что сделала.
Он слушал и молчал.
– Руди, я друг Лео, – почти взмолилась я. Чего я от него жду? Слов прощения? Но я ждала, я ждала, что он скажет: ты не виновата, это не твоя вина. Мне так нужно было это услышать: ты сделала, что могла.
Но он этого не сказал.
– Руди?
Он молчал.
– Где Лео сейчас, она сказала?
– В транзитном интернате. Это…
Он перебил:
– Возможно, есть решение.
– Какое?
Но Руди оборвал разговор.
Я уставилась на телефон. Звонить самой? Не звонить?
Звякнуло эсэмэс: «Сегодня в полночь. Остановка „Пятницкое шоссе“. Надень что-нибудь красное».
Какое решение? Почему в полночь на Пятницком шоссе? При чем здесь что-то красное? Кто придет на встречу? Что это вообще за детский сад? Играем в шпионов? Во мне опять начал раздуваться жаркий тяжелый шар. Я кликнула по номеру Руди, нажала вызов. Механический голос ответил: «Набранный вами номер не существует».
Гнев сменился усталостью. Мне никуда не хотелось. Ни ехать, ни идти. Хотелось привалиться к стене, закрыть глаза, почувствовать на веках солнце.
Прекрасное весеннее московское солнце. Слушать, как шелестят кусты, как бормочут «извините» прохожие, которым приходится перешагивать через мои вытянутые ноги.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
