Сам динозаврище начал ходить по комнате, опираясь на правую ногу. Что и подтвердило мою догадку. Я же верю своему динозаврищу, он бы так не поступил. И вот сейчас он уже два круга своей непричастности к произошедшему намотал.
— Марина, ты слышала, как мы сюда шли? — спросила я, глядя на Клейтоновскую трость.
— Нет, не слышала. Разве это имеет значение! Верните меня к дочери!
— Ты не уйдешь, пока вы не разведетесь с Клейтоном, — ответила я, услышав тихий рык.
Побыстрее бы уже ночь.
— Так вот. ТЫ мне говорила, что ты помнишь шаги и стук трости, когда за тобой пришли, — спокойно продолжила я.
Какие травы хорошие, я от них спокойней, чем всегда.
— Вы с Клейтоном пара. Ты его наследственное знамя, от его братца, — я промолчала, опустив непривлекательный эпитет. — Но суть не в этом. Ребенка у тебя тогда забрал кто угодно, но не Клейтон. У него больная левая нога, а ты говорила, что он опирался на левую. Зная, как сильно она у него болит в обычный день, он бы ни в какую не смог бы и шагу сделать, наступая только на нее.
— Я могла и подзабыть, на какую ногу он опирается. Но трость! Шаги и трость были слышны чуть ли не на улице!
— Да, только если бы кто-то намеренно хотел подставить Клейтона, — я постучала пальцем по подбородку. — Клейтон всегда ходит тихо. Поэтому я и спросила про наши шаги. А еще я иногда кухарку Фра слушаю. Та тоже говорила, что Клейтон ее раньше пугал до такой степени своей тихой поступью, что она пару раз суп на пол проливала.
Боги, храните Фра — ходячую энциклопедию дома Даффов. Пусть она болтает, сколько хочет. Но порой она столько ценного говорит, не замечая, что так и хочется дать ей прибавку к жалованию.
В глазах Марины появились слезы.
— Кто мог притвориться Клейтоном? — спросила Марина со слезами на глазах.
Она не скажет это вслух, она не сможет это признать. Как же мне ее жалко. У нее была своя правда, где был удобный виноватый. А правда всегда горькая.
Глава 37
— Меня не было тогда в городе, — Клейтон первым нарушил тишину.
- Но я помню, что это был ты, — сказала неуверенно Марина, посмотрев на свои пальцы.
— Увы, и доказать обратного не могу. Разве, что соберу всех, кто меня видел в тот день.
— Ты был дома, — распалилась Марина. — Ты был дома! Ты был здесь! Ты выкинул меня в тот мир.
Она будто взлетела и в один момент подскочила к Клейтону. Тот схватил ее за руки и прижал к себе, пока девушка вырывалась. Ее лицо покраснело от злости, а она начала чуть ли не царапать Клейтон.
— Все, успокойся, Марина, — он сжал ее в объятьях.
А мне захотелось ее вырвать и отправить в тот мир. И плевать, что с ней случилось. Ревность, ревность, ты куда бежишь, ревность, ревность я не псих. Но я справилась с собой. Да, мне немного больно, но если это успокоит ее, то ладно.
— Он не мог так поступить, — она уткнулась в его грудь.
А что, если Клейтон все же с ней будет? Я нервно дернулась, и мужчина заметил это. Отпустил Марину.
— Марина, объясни, какую роль во всем этом играл твой брат?
Клейтон подошел ко мне, а я ощутила жар. Хочу, чтобы он коснулся и обнял. Мой мир вновь готов был разлететься вдребезги. Как бы я себя не успокаивала, неизбежность и принятие нужно принять. Если он не разведется, мне придется жить дальше. Я должна быть сильной. Ведь сегодня это решится.
Девушка несколько раз всхлипнула и уставилась на меня. Было в ее взгляде грусть и немного безумия.
— Он мой двоюродный брат. Мы с семьей тогда не думали ни о чем, кроме как уехать навсегда из квартиры. Мы продали первым попавшимся людям. Сами мы переехали в родительский дом, там где жили мой папа и мама Сережи. Он тогда жил в городе, но иногда навещал мать. Тогда мы и рассказали про причину переезда. Не всю, потому что никто бы не поверил, — она вытерла слезы, — Никто бы не поверил, что я была в другом мире. Мы тогда очень боялись, что за мной придут. Но никто не приходил. Затем мы боялись, что кто-то заберет жильцов той квартиры. А потом мы узнали через знакомых соседей, что в квартиру въехала молодая девушка. А я.
Марина тяжело вздохнула и выдохнула. У нее будто вся боль выходила из-за этого разговора.
— А я приревновала ее к Терри. Мне казалось, что он вернется, а там будет она. Соблазнит его и уведет. И я подговорила брата связаться с ней. Точнее с вами. Сережа был очень счастлив с вами.
Послышался рык. Ах, ты ж мое динозаврище ревнивое.
— Да, он и сейчас любит вас. Ну ошибся с той девушкой. Терри мне тоже изменил, — нервно хихикнула она. — Тоже проблема великая.
— Сережа не просто изменил. Твой брат заделал ребенка другой. И вообще как же так? если вы были парой, как он мог тебе изменять? Неужели не срабатывала защита? — спросила я, ощущая головную боль.
Полежать бы и поспать.
— Ну значит он нашел способ, откуда я знаю, — Марина сжала руки в кулаки. — А я-то помню, как вернулась домой, а там он и она. На диване в зале.
Уу, срочно надо выбросить такую мебель.
— Пожалуйста, я не хочу это вспоминать. Мне слишком больно, даже после стольких лет, — она уселась на пол и закрыла голову руками.
Я глянула на задумчивого Клейтона. И все же оставался один вопрос, который меня волновал не меньше чем все остальное.
— Марина, ты хочешь поговорить с сыном?
— Ребенка? — переспросила Марина и прижала руки к груди.
— Да, у тебя есть сын, — ответил Клейтон. — Ты видела его вчера.
— Но он не узнал меня, — она покачала головой. — У меня есть дочь. Ей три года. И она не может без меня. Верни меня обратно.
Она обхватила себя за плечи.
— Марина, один день — и мы свободны.
— Вы не имеете права меня тут держать! — взвизгнула она.
Я просто вышла из комнаты. Невозможно сидеть и слушать сумасшедшего человека. Хоть мне ее безумно жаль.
Пережить такое горе — измена мужа, рождение ребенка и его кража без возможности вернуться. И вера в то, что все из-за чьей-то лжи.
Вот я так не хотела во все это влезать, не хотела знать всю эту ситуацию.
Я не знаю, что будет, когда Коля узнает о своей маме. Не думаю, что нечто такое. Ребенок как принял меня, так меня мамой и называет. Но что будет, если ему скажут — вот твоя мама, поговори с ней. Или просто я боюсь, что потеряю ребенка? Ведь Марина его мать, она ему роднее. И дети такие. Сегодня весело со мной, а завтра он уже будет любить ее. Но и прятать ее от ребенка нельзя. Пусть знает, кто его мама. Иначе мне опять будет хуже.
