— Ну ты и вспомнила, Дашка. Когда это было-то? — фыркнула Томка. — Сто лет прошло! И потом разве можно сравнить лоботряса Овечкина с Вороновым? Ты что, Петушок, хочешь, чтобы наша Лизка всю жизнь так и продолжала мужчин бояться? А как же личное счастье? Ей двадцать семь лет, а она и не целовалась ни разу!
— Нет, не хочу!
— Вот и молчи! Для нее это будет полезно, я точно знаю. Ну не мне же твоего шефа кадрить? Боюсь я сейчас немного не в форме. Ли-из, что скажешь?
Синичкина отхлебнула чай и похлопала себя по щекам.
— Ой, девочки, вы с ума сошли! Ну не умею я! Даже не знаю, как себя вести и что делать? Даш, а может, мы еще кого-нибудь позовем, а?
— Не выйдет. Мы не можем посвящать в наш план всех подряд, — веско резюмировала Тамарка. — У нас дело чисто семейное! Да и потом, Лизка, никто тебя не заставляет с Андреем что-то делать или к нему подходить. Даже зажиматься не нужно!
— Что?! Зажиматься?! — с Лизкиной ложки мимо чашки на стол плюхнулось варенье, но она этого даже не заметила.
— Слушайте мой план! — Томка быстро смахнула варенье салфеткой и хлопнула в ладони. — Мы, Синичкина, с тобой приходим к Дашке в восемь вечера. К этому моменту Андрей уже наверняка будет дома, но спать еще не ляжет. Дашка нас встречает, а ему говорит: мол, извини, дорогой, подружки заскочили на часок — так неожиданно! Я соскучилась жуть, поговорить хочу! Накрывает стол, как положено, и обязательно со спиртным.
— А со спиртным-то зачем? — я тоже вместе с Синичкиной уставилась на подругу.
— Потому что, если мы к тебе придем только на чай, можешь сразу на плане ставить крест! Ты же не думаешь, что Лиза за пятнадцать минут все провернет?
— Нет, — усомнилась я. — Это вряд ли.
— Вот! А нам время надо, атмосферу соответствующую создать. Но ты, Лизок, не пьешь — ты за рулем! — повернулась Тамарка к Синичкиной. — Я тоже — мне нельзя! Пьют Воронов и Петушок!.. Дашка, сейчас возьмешь мартини, а вечером я еще водку мужику принесу…
- У меня есть! Столичная! — вспомнила. — Для детских компрессов брала, почти целая бутылка осталась!
— Годится! Но сначала ты приглашаешь Андрея составить нам компанию. Он, естественно, соглашается — а куда ему деваться? А где-то через полчасика в дело вступает Лизок.
— И-и что я должна буду сделать? — пролепетала Синичкина.
— Прежде всего оденься посексуальнее, чтобы непременно макияж и декольте поглубже. Дальше улыбаешься Воронову — сначала невзначай, а потом, когда он клюнет, уже смелее. Он ведётся, и тогда ты подмигиваешь ему и поводишь плечиком — вот так! — Тамарка, спустив с полного плеча домашний халат, наклонилась вперед, прикрыла один глаз и томно открыла рот. — Сечёшь?
— Ужас, Мелешко, — не выдержав, ахнула я. — Как бы нам неотложку Воронову вызывать не пришлось. Еще рухнет от такой красоты.
— Ничего, выдержит, он парень крепкий! — Томка вернула халат на место и продолжила: — Дашка не сразу, но это видит и всё! Губы варениками, сцена ревности, пощечина, обида на полжизни и раздельные спальни минимум на неделю! А там, если вопрос с шефом не решится, еще что-нибудь придумаем!
Тамарка улыбнулась и с чувством довольства собой откинулась на стуле.
— Ну что? Как вам мой гениальный план, девочки?
— А можно без пощечины? — выдохнула я обреченно. — Мне кажется, Том, это уже перебор. Андрей ее точно не заслужил.
— Можно.
— Нет, я не смогу. Я не справлюсь! — распахнула глаза Лизка. — Да и не умею я п-подмигивать!
— Ну, хорошо. Давай тогда бросим Дашку. Пусть она сама решает проблему с шефом. Это же так трудно — построить глазки мужику, которого ты больше никогда в своей жизни не увидишь, да? А завтра наша Петушок останется мало того, что без работы и с детьми на шее, так еще и с разбитым сердцем! Забыла, как после Славки было? Ты этого хочешь?
— Нет, конечно же не хочу.
— А раз так, значит, берем себя в руки, Синичкина, и приводим план в исполнение. Подруги мы с тобой, или кто? Нравится ей Андрей, неужели ты не видишь? Всё равно реветь будет, так хоть гордость сохранит.
— Ох, ладно, я согласна. Но если у меня не выйдет, знайте, что я не нарочно все испортила!
- Ой, девочки, — вздохнула я грустно, когда мы все дружно и печально помолчали. — Если бы вы знали, как я этого не хочу. Ну почему в жизни все так сложно? Почему моему шефу, чтобы стать мужчиной мечты, надо было обязательно потерять память, а мне стукнуть его по затылку? Я ведь жила себе спокойно и думала, что таких не бывает. А если и бывают, то мне уж точно не встретится! Думала, что он сноб и гоблин, и терпеть меня не может… а он взял и к остановке встречать пришел. Ждал на морозе целых полчаса, пока не приеду, представляете? Почему, а, Том?
— Потому что без усилия даже рыбки в пруду не размножаются, а тут целый характер изменить. Может, ему тоже это нужно было. А еще потому, что добрая ты, Дашка, вечно куда-то вляпаешься!
Глава 40Воронов пришел домой около девяти вечера, нарушив нам все планы и расстановку, так что у Лизки произвести на него фурор своим появлением в серебристом платье с приоткрытыми плечами не вышло.
— Ой, Синичкина, ну просто отвал башки — как мой Юрка говорит! Где такую красоту раздобыла? — ахнула Тамарка, когда подруга, приодевшись, вернулась из дому и появилась у меня на пороге.
Соглашаясь с ней, я тоже покивала в восторге:
— Лизка-а-а… ты красотка! Десять баллов из десяти!
— Мама из Турции привезла. Уже пять лет висело в шкафу, все одеть было некуда. Думаете, оно подойдет, девочки?
— Еще как подойдет! Думаю, мы даже быстрее справимся! — Тамарка покрутила подругу возле зеркала и одобрительно выдохнула: — Вот увидишь, Дашка будет вне себя от ревности! Ты главное пофривольнее будь. Отпусти внутренних демонов! Улыбнись, похихикай, поспрашивай у Андрея что-нибудь эдакое — что мужчинам нравится, — попыталась объяснить она.
— А что, например?
— Даш?!
— Том, я не знаю, — развела я руками. — Я ведь шефа только в офисе видела и понятия не имею, чем он увлекается. Может, его лучше о работе спросить? Он сейчас с какими-то ребятами-иностранцами небольшую яхту готовит к плаванью. Мне кажется Андрею это близко — техника и прочее.
