— Нужно искать помещение с подвалом. — Верчу головой по сторонам. Давай, малышка, подскажи мне. Дай почувствовать где же ты…
Влад роется в телефоне.
— Если верить архиву, то здесь только три постройки с внушительным нулевым этажом. На этих словах слышу звук приближающейся машины. Мы поворачиваемся в сторону звука и видим, как два мощных джипа направляются в нашу сторону.
— Твои? — Спрашиваю Влада.
— Да нет… Я никого не звал.
Ждём, пока машины остановятся. Из них высыпаются люди. Мужики… Всё разной комплекции и возраста. Их рожи не обещают ничего хорошего.
— Кажется, у нас гости… — Стас выходит немного вперед.
— Мужики, вам чего? — Кричит им, а те мерзко улыбаются. Среди толпы из 9 человек, вижу знакомое ебало.
— Это Гончарук. Известный в тесных кругах барыга. — Говорю друзьям, а Тимур переводит на меня взгляд и спрашивает:
— Это тот, что шалав мажорным торчкам подкладывает?
— Угу… — Я начинаю связывать воедино все ниточки. — Кажется, эта тварь позвала своего дилера с друзьями.
— Нахрена? — До Саши еще не дошло, а когда никто не ответил на его вопрос, он громко выматерился и некрасиво сплюнул на землю. — Я оторву этой суке голову!
Вмиг его интеллигентность и спокойствие улетучились.
Влад обходит нас, идет к своей машине и открывает багажник. К нашим ногам падают две увесистые сумки. Стас приседает, открывает первую и громко присвистывает.
— Чувак, ты оружейную лавку ограбил? — Смотрю вниз и… чего там только нет… Ножи, стволы, звездочки, наручники и цепи.
— На всякий прихватил.
Эти ублюдки приближаются к нам, и я замечаю, как Гончарук косится в сторону одного из ангаров.
— Ребят… кажется там… — киваю в сторону здания, а Влад кладёт мне руку на плечо.
— Иди! Мы справимся сами!
Я срываюсь и бегу в сторону нужного здания. Боковым зрением замечаю, как за мной попытался побежать один из дружков Карины, но Тимур выставляет руку вперед, и этот урок бьется об неё горлом. Ноги скользят по брусчатке, и он с глухим ударом падает на спину.
— ИДИ!!! — Орет мне, а мои ноги сами ускоряются. Влетаю в помещение, на каком-то подсознательном уровне бегу в нужную сторону и спускаюсь по ступенькам вниз. Пробегаю длинный коридор, а передо мной одна единственная дверь. В висках бьется пульс, а перед глазами только одна фраза: «ОНА ТАМ!».
Бью ногой со всей силы по двери, рискую сломать, но, мать вашу, спасибо дорогое правительство, что хуй клали на промзоны и эти гнилые корыта в виде ангаров.
Дерево разлетается на куски и опадает со всех сторон.
Делаю шаг и замираю.
Карина, услышав грохот, резко разворачивается ко мне, а потом делает шаг в сторону. Мне бы обратить на это внимание, а не могу. Впиваюсь взглядом в родные глаза и не могу сделать и шаг. Моё тяжелое дыхание разрывает тишину комнаты. Настя… Моя Настя смотри на меня не отрываясь, и я вижу, как блестящие дорожки сверкают на её щеках. СУКА!!! ОТВЕТИШЬ!!! За каждую её слезинку. Чечётку на тебе танцевать буду, чтоб кости хрустели. В этой провонявшей плесенью комнате она провела долгих 7 месяцев… Худая, измученная, еле на ногах держится. Опускаю глаза на её руку, а та лежит на аккуратном животике. Там… там мой ребенок… Эмоции и чувства захлестнули. Мне казалось, что когда я её увижу — я умру, а на деле я хочу убивать.
Рвать зубами, ломать кости, вгрызаться в глотку и упиваться кровью этой суковатой мрази Карины. Хочу кожу с неё живьем срывать. Чтоб орала во весь голос и выла от отчаянья. Чтоб отразить на ней 7 месяцев нашего Ада.
Пока я, как идиот смотрел на любимую, эта тварь быстро стала за её спиной и …. Настя замерла. Остолбенела. Как ледяная статуя. Не шевелится, не дышит, а сверкающее металлом дуло пистолета прижато к её виску.
Крик застывает у меня в горле, и я во все глаза смотрю на трясущуюся руку Карины. Её глаза, как две шайбы. Огромные расширенные зрачки. Действия рваные, резкие. Палец гуляет по курку. Одно неверное движение и всё…
— Спокойно!!! — Выставляю вперед обе руки, что бы она видела их и не делала ненужных движений. — Карина, спокойно!
— ЗАТКНИСЬ! ЗАКРОЙ РОТ, БЕССАЕВ!!! Здесь не ты, а я диктую условия, понял? — Орет, а рука колышется в такт её крику.
— Понял… Конечно понял… Только успокойся. — Говорю тихо, размерено. Как с душевно больной, хотя она такой и является. Душевно больная сука на всю голову.
В следующую секунду что-то пошло не так…
Настя с силой наступает ей на ногу и приседает на пол.
Мне только это и нужно. Бросаюсь вперед, хватаю Карину за руку. Бью со всей силы о стену ей конечностью и пистолет вылетает. Метал противно проезжает по полу и останавливается на моем прежнем месте. Хватаю её за волосы и бью о стену лицом. Так сильно, даже не боясь, что могу убить нахер.
Я сяду, я сдохну, я растворюсь и исчезну с этого света, но она не должна закончить начатое.
Она хрипит и булькает. Нос искривился и из него быстро стекает кровь. По губам, по подбородку, по шее. Пачкает дорогие шмотки, капает на пол.
Она без сознания, а я, не заботясь о ней, отшвыриваю её тело к стене и подлетаю к Насте.
Обнимаю её, и клянусь, я этот миг готов растянуть на столетия.
— Родная моя… хорошая моя… — шепчу ей на ухо. Глажу по волосам и крепко-крепко прижимаю к себе.
— Кирилл… — она надрывно всхлипывает, — он не шевелится… уже неделю я его не чувствую.
Закрываю глаза, когда в голову вбивается осознание причины, по которой не бьется ребенок.
— Шшшш… Успокойся, он просто устал, так же, как и ты.
Немного отстраняюсь и вижу Настин взгляд, направленный мне за спину. Медленно поворачиваюсь и застываю.
— Ну что? Намиловались, голубки? Пора и честь знать… — Карина держит в руках оружие и целится им в нас. Я отпихиваю Настю, а она хватает меня за куртку и резко тянет на себя. Успеваю только подхватить её под спину, когда слышу хлопок.
Время остановилось… Всё вокруг замерло… Абсолютная, оглушающая тишина и лишь что-то теплое и мокрое расплывается под моей рукой… Рукой, которая до сих пор лежит на Настиной спине….
Глава 29
Как в замедленной съемке подношу её на уровень своих глаз, а она красная… кроваво-алая от крови… не моей…
Она опять это сделала… Опять заслонила меня собой.
Настя сползает по мне вниз, и я чудом успеваю её подхватить, и вместе с ней осесть на пол.
В комнату врывается Карц-старший. Ошалело смотрит на меня, переводит глаза на пол, где под телом Насти расползается огромное пятно крови. Потом смотрит на руку своей дочери и хватает её за шкирки.
