На территорию завода продолжал заезжать транспорт, это были последние машины масловцев. А где обещанная подмога рыбинских? Сейчас часовщики соберутся, справятся с шоком от внезапного нападения и начнут стягивать всю живую силу, что расположена в городе, к заводу, и тогда масловцы окажутся зажаты в клещи между двумя молотами. Мало им не покажется. Тут без поддержки рыбинских, на которую они рассчитывали, не обойтись. Но где же рыбинские? Решили жар чужими руками загрести, а потом прийти на все готовенькое?
Где-то в стороне громыхнул взрыв, и одна из масловских машин полыхнула огнем, выбрасывая в ночное небо столб грязного вонючего дыма. Часовщики перешли к тяжелому вооружению. Из гранатомета, что ли, шарахнули?
Сармат выглянул из-за капота и дал короткую очередь. Весельчак уже исчез в здании, откуда доносились звуки беспорядочной стрельбы. Сармат устремился к ржавому дому, такое впечатление создавал грязный старый кирпич. Он с разбегу влетел в дверь, готовясь бить на уничтожение, но лишь споткнулся о мертвое тело часовщика, лежащее при входе.
Зачистка здания заняла четверть часа. За это время Сармат и Весельчак проверили два этажа, заглянули в каждое помещение, выбили каждую закрытую дверь и пристрелили все, что шевелилось. Двенадцать часовщиков отправились на тот свет.
Пока Сармат и Весельчак занимались зачисткой, к ним присоединились трое бойцов из десятка Весельчака: Ухо, Свинец и Кабан.
Все сразу пошло не так, поэтому искать оставшихся бойцов было бессмысленно. Они ушли в индивидуальный рейд по территории противника. Если найдутся, то будет плюсик в их карму.
Сармат позволил себе и бойцам пятиминутную передышку, которую потратил на то, чтобы сориентироваться на территории. Окна второго этажа отлично для этого подошли. Главное, не высовываться, чтобы ненароком не поймать пулю от своих же. Штаб часовщиков Сармат отыскал сразу – здание заводоуправления виднелось вдалеке, до него несколько десятков метров по обстреливаемой со всех сторон территории. Передвигаться пешком равносильно самоубийству, медленный черепаший ход от одного дома до другого, прячась в каждой тени, тоже не лучшее решение. Значит, надо завести машину и рвануть на ней.
Справа полыхнул новый взрыв. Сармат обернулся и увидел, как из горящего автомобиля, только что въехавшего на территорию, выпрыгнули люди, раскатываясь по асфальту, словно шарики ртути. Многие из них горели.
«Вечер у парней явно не задался», – пришла мысль.
Масловцы, рассредоточившись по главной заводской аллее, медленно, но верно теснили часовщиков к зданию штаба. Карательные звенья, образующиеся стихийно из бойцов разных бригад, зачищали здание за зданием. Это была самая настоящая бойня, такой Углич не видел уже давно. Сармат заметил Иконникова, который с пятью бойцами продвигался вдоль стен домов, направляясь в сторону штаба часовщиков. Похоже, у них появился конкурент, который не прочь заграбастать все бонусы в этом приключении.
– Все за мной! – рявкнул Сармат.
Кому-кому, а отдавать такой жирный кусок пирога Иконникову он не намерен. С Иконниковым у него старые счеты, еще со времен, когда оба ходили в рядовых. Сармат все больше сторонился людей, держался со всеми строго, но в компании мог и выпить, и поддержать любую авантюру, однако к себе никого не подпускал, держал дистанцию. Иконников, наоборот, душа нараспашку, свой в доску парень, поэтому к нему тянулись люди, и он первым пошел на повышение сначала до десятника, потом до бригадира. Все ему в жизни доставалось легко и с песней, по крайней мере, так казалось Сармату, которому приходилось все выбивать и выгрызать у жизни с огромными усилиями.
Бойцы скатились по ступенькам на первый этаж. Сармат осторожно выглянул из-за двери, но уличный пятачок между зданием и их машиной был пуст. Сармат хлопнул по плечу Ухо, приказывая двигаться дальше. За ним пошли Кабан, Свинец и Весельчак. Сармат – последний. В машину они загрузились легко, никто не обратил на них внимания. За рулем оказался Свинец, он был водилой в третьем экипаже. Мотор послушно взревел, и Свинец закрутил руль, выворачивая на главную аллею.
В это время в главных заводских воротах показались новые участники. Две пассажирские «газели», которые до Катастрофы катались по улицам города в качестве маршруток, а теперь служили для перевозки личного состава часовщиков, перекрыли выезд с территории завода. Дверцы открылись, и из машин посыпались бойцы часовщиков. Крыши «газелей» украшали пулеметные гнезда, и эти гнезда тут же разразились гневными очередями, которые заставили масловцев пожалеть, что им до сих пор неизвестен секрет невидимости.
Досталось и их транспорту. Несколько пуль ударили в борт, разнесли заднее стекло. По счастью, никого не задело. Свинец вилял рулем из стороны в сторону, как виртуозная ночная бабочка на уличном променаде в поиске клиентов. Стреляли по ним и из зданий, которые они проезжали. Но вся эта стрельба носила хаотичный характер. Никто серьезно не пытался их остановить.
Проезжая мимо Иконникова, Сармат не удержался и показал средний палец правой руки, чем вызвал бурный хохот на заднем сиденье. Веселился Весельчак. Он не подозревал, что смеется в последний раз и всего через каких-то десять минут найдет свою смерть в одном из коридоров заводоуправления.
– Если рыбинские не придут на помощь, нам конкретная звезда. Можно примерять земляное одеяло, – сказал Весельчак, когда машина остановилась возле главного входа штаба часовщиков.
Они выбрались из машины и рванули к дверям. Высокое шестиэтажное здание из стекла и бетона уже успело пострадать в ночной битве. То тут, то там зияли дыры в окнах, Двери оказались забаррикадированными изнутри – часовщики времени зря не теряли, – но рядом располагались высокие окна, которые Весельчак тут же высадил из автомата. Изнутри тотчас полыхнули ответные очереди, пришлось вжиматься в стены, притворяясь кирпичами. Сармат вытащил из разгрузки гранату, выдернул чеку, рывок к окну, резкий бросок и назад к стене. Громыхнул взрыв. Сармат бросился к проему окна, стреляя на ходу. Его поддержали Кабан и Свинец, остальные замешкались. Бойцы прикладом обстучали осколки, чтобы случайно не напороться, и затем один за другим забрались в здание заводоуправления.
В холле первого этажа лежали мертвые тела. Попадались среди них и масловцы. Кое-кто успел добраться до штаба, но одиночки смельчаки, действовавшие разрозненно, так и полегли, силенок не хватило. Граната понаделала кровавого фарша, разбросав его по стенам и полу. Ухо не смог удержаться и начал блевать.
Сармат приказал пошевеливаться, и бойцы зашли внутрь здания. Перескочив через вертушки турникетов – одну из них взрывной волной своротило на сторону, – они свернули в коридор направо. Несколько лет назад по службе Сармату доводилось здесь бывать. До кабинета Шамана он не доходил, но по зданию прогулялся в сопровождении рядовых часовщиков. А вот Весельчак доходил и до кабинета Шамана, сопровождал кого-то из руководства часовщиков, поэтому Сармат доверил ему вести группу за собой.
Первый этаж они прошли без происшествий. Лестница далась легко, а вот третий этаж, на котором располагался кабинет Шамана, оказался настоящим адом. Стоило открыть дверь с лестничной площадки, как бойцов накрыло шквальным огнем. Весельчак тут же словил пулю в грудь и руку. Броник спас от смерти, но правая рука онемела и повисла сухой плетью. Сармат отпихнул Весельчака в сторону, рванул в дверной проем, пригнувшись и стреляя на ходу. Двух часовщиков он уложил сразу. А тут Ухо и Свинец подключились, зачищая коридор.
