— Что происходит?! — рявкнул король, подзывая Викториана, подбежавшего к нам с приторной улыбкой на губах.
— Только незримые наблюдатели вернут пострадавших к жизни, — низко поклонился Викториан.
— Это выходит, моя невеста не увидит последний тур?! — король был вне себя.
— Мы запишем турнир на магические кристаллы, посмотрит потом, — поклонился Викториан ещё ниже.
И как я раньше не замечала, какой он неприятный? Ещё чуть не влюбилась…бр-р-р…
— Ладно, идите, а то мы из-за вас всё пропустили, — махнул рукой король, и мы оба повернулись к арене, на которой валялся остекленевший Блэки, а Максим кланялся орущей публике.
— Фини-и-ист и Макси-и-им! — ещё громче завопили герольды.
Я улыбнулась Финисту. Но закричала все-таки:
— Максим, вперёд! За победой, Макси-и-им!
Финист криво усмехнулся мне и, поигрывая копьём, ждал сигнала трубы. Он проскочил мимо Максима, он уворачивался и ускользал, играя и изматывая, но Максим сидел в седле, словно влитой, и ткнул копьём моего братишку совершенно неожиданно. Хрустальный Финист был прекрасен. Зрителей накрыла тишина, потом они захлопали и заорали.
Третьим был Митиль. На этот раз публика поддерживала Максима. Чужака никто не знал. За королевским помостом разгорались споры: на кого ставить? Зрители произносили имена участников, и чаще всего звучало «Максим». Ставили на него. На его победу в турнире.
Митиль вылетел из седла от удара копьём в копьё, и стал ещё одной красивой статуей, памятником в честь победы моего возлюбленного в турнире.
А Максим легко и яростно побеждал одного жениха за другим. Скоро на площадке выстроился ряд забавных статуй, все они подтверждали победу моего любимого.
Остался один участник. Стройный, безликий юноша, имени которого я так и не выучила, хорошо, король не знает, а то бы ругал меня. «Правители должны знать своих поданных в лицо и по именам», — повторял он мне очень часто.
Сейчас королю было не до нравоучительных высказываний, он нервничал, поглядывая на Офелию. Мне тоже стало не по себе. Все они были живы, но уж очень напоминали застывших призраков.
Юноша увернулся от копья и выскочил из седла, заставляя Максима тоже спрыгнуть на землю и подойти ближе. Мой любимый бросился на рыцаря, а тот, самодовольно ухмыльнувшись, швырнул в него сгусток магического пламени. Зрители вскочили, вопль: «Нечестно!» — прокатился по рядам.
Максим с трудом приподнялся, вставая на одно колено. Двенадцатый жених подскочил к нему, вытаскивая меч, зрители замерли. Стал слышен звон меча, выскальзывающего из ножен и тихий шелест, с которым двенадцатый жених превратился в прозрачно стеклянную статую. В пылу своих предательских замыслов он снял перчатку из серебра, и когда схватился за меч, коснулся сам призрачной рукояти. Максим медленно встал на ноги. С трудом дошёл до королевского помоста и поклонился.
Король кивнул герольдам, и те затрубили и закричали, срывая звонкие голоса:
— Победитель! Победитель турнира — Макси-и-им!
Я сбежала по узким и скользким ступеням к моему возлюбленному и поцеловала его в щёку, от него на меня пахнуло разогретым металлом и ароматом грозы и летнего дождя.
— Не плачь, Сашка, я же выиграл! Я выиграл турнир! — прокричал мне Максим, вытирая пот, и подхватывая меня на руки, кружа над головой. Какой он сильный! Какой красивый! Я люблю его! Но…
Я не стала разубеждать его.
Хотя понимала, что даже последняя такая яркая и убедительная победа не поможет ему выиграть «Турнир тринадцати женихов».
Верховный маг коснулся веткой Ясеня всех статуй, и они, потягиваясь и выдыхая, кое-как поднялись на ноги. Жаловались, что затекло тело, что в памяти остался только последний миг.
Король прижал к себе Офелию. И протянул ладонь Максиму.
Герольды проорали об окончании турнира.
И мы отправились во дворец, под недремлющей охраной из стражников и дознавателей.
Неужели, где-то здесь в этой нарядной толпе, повторяющей имя моего возлюбленного, короля и моё, затаился тот подлый предатель, который подтолкнул принца Леодара к заговору?
Мне не хотелось думать об этом. И я отодвинула неприятные мысли, решив просто радоваться сегодняшней великолепной победе человека, которого я любила всем сердцем.
— Я люблю тебя, — шепнула я, опять размазывая слёзы по щекам.
— Завтра, уже завтра, ты станешь моей невестой, а потом женой, — глаза Максима сияли ярче, чем глаза призрачных коней, которых уводили с арены.
— Они не появились, значит, придут завтра, — проговорил Храбриани.
Мы сидели после турнира в кабинете короля. Кроме мэтра, верховного мага, канцлера, Офелии пригласили Максима.
— А ты отлично дрался! — пожал ему руку мэтр Храбриани. — Приходилось ведь участвовать в таких турнирах?
— Да, и несколько я выиграл, — улыбнулся Максим.
— Мне пора, надо отнести ветку Ясеню, — поднялся верховный маг.
— И я пойду, — вскочила я, кивнув остальным, — я быстро, вы тут побеседуйте.
Я без всякой левитации прибежала в зал Ясеня, взлетела к часам и заплакала.
Максим получил последнее место и за сегодняшний турнир.
— Он что-о-о серьёзно-о-о? — рыдала я. — Не по-о-онимае-э-эт? Не види-и-ит ничего-о-о?
— Замысел божественного древа скрыт от нас, — верховный маг приложил ветку к срезу, произнёс несколько слов, и она приросла. — Вытрите слёзы, дождитесь завтрашнего дня. Ясень всё видит, — улыбнулся мне маг.
Он не стал искать платок, просто протянул ко мне пылающую синим огнём ладонь, и слёзы высохли.
— Всё будет хорошо, девочка, надейся и верь, — шепнул он, превращаясь в огромную синюю птицу.
А я даже никогда не думала, что князь Солт, верховный маг Первого королевства — синяя птица счастья из нашего гнезда. Он выпорхнул в окно, а я осталась сидеть под Ясенем, его листья шелестели, будто шептали что-то. Мне казалось: ещё чуть-чуть, и я пойму их тихий лепет. А часы показывали, что до объявления итогов «Турнира тринадцати женихов» осталось немногим больше половины суток. Наверняка, решение было уже принято, Ясень знал всё, но продолжал шептать о своём на неизвестном мне языке.
Вечером я так долго и нежно целовала Максима, так крепко сжимала его в объятиях, что он спросил:
— Ты прощаешься со мной, Сашка? Но я же…
— Нет, — улыбнулась я, ускользая в свои покои. — Нет. Приятных снов тебе, милый!
В моей спальне никого не было. Офелия осталась с королём. Котёнок давно жил в её покоях. Я села в кресло и почувствовала себя одной во всём Семимирье. Так я и уснула в кресле.
Очнулась утром от свежести морозного ветерка, снежинки закружились по моей спальне, окно было распахнуто, на подоконнике в снежном вихре стоял Максим.
