Подумать лишь – что царственный сей остров,Страна величия, обитель Марса,Трон королевский, сей второй Эдем,Противу зол и ужасов войныСамой природой сложенная крепость,Счастливейшего племени отчизна,Сей мир особый, дивный сей алмазВ серебряной оправе океана,Который, словно замковой стенойИль рвом защитным ограждает островОт зависти не столь счастливых стран[43].
Роуз заворожили его слова:
– Папа, что это?
– Шекспир, «Ричард II», акт второй, сцена первая.
– Но, папа, Шекспир ведь еще не родился.
– Точно! До этого еще шесть лет – он родится в 1564 году, если быть точным.
– Тогда откуда ты это знаешь?
– От твоей мамы, конечно.
– От мамы!
– Она специализировалась на английской литературе. Мичиганский университет. Окончила с отличием.
На лице Роуз расплылась широкая улыбка:
– Вот видишь, папа, я же говорила, что ты все догонишь. Ты опередил время как минимум на шесть лет!
* * *
А еще через два дня они вернулись в Хэтфилд. Все вместе: она, Фрэнни и отец – шли по извилистой дороге к дворцу из красного камня.
– С возвращением! – приветствовала их в кухонном проходе главная экономка миссис Добкинс. – И, Фрэнни, повар так по тебе скучал. Думаю, теперь ты точно не станешь мыть посуду, а перейдешь в кондитерский цех. А тебе, дорогая моя… что ж, тебе пора прямо к королеве. Она хочет обсудить свое платье для коронации.
Роуз поднялась наверх и снова прошла через приемную комнату. Здесь мало что изменилось. Швейцар велел ей пройти к королеве, в ее покои. Вокруг стояли четыре советника.
Говорил один из них, с черной, с проседью бородой:
– Ваше величество, теперь, когда англиканская церковь восстановлена в правах, вы не станете заставлять католиков практиковать протестантизм?
– Нет! Никаких преследований ни мужчин, ни женщин за их убеждения не последует. Я не стану открывать окна в людские души. – Елизавета резко повернулась. – Ах, моя маленькая швея вернулась. Как раз к моей коронации.
Роуз опустилась в глубокий реверанс. Когда она снова поднялась, то увидела медальон, блестевший на шее Елизаветы. «Может, она и королева, – подумала Роуз, – но она еще и воровка. Медальон мой! Мой!»
