Книга Пассажиры - Джон Маррс

На экранах следственной комнаты доминировали жуткие изображения полыхающего автомобиля Софии, волочащего за собой по улицам хвосты черного и серого дыма.

Дроны толкались в воздухе, состязаясь за возможность подобраться к машине Софии как можно ближе, чтобы сквозь окна запечатлеть ее ужас. В конце концов одному удалось поймать в кадр низверженную звезду, показав перепуганную женщину, заслоняющуюся от огня и укутавшую свою собаку в пальто. Хакер перекрыл трансляцию звука, что делало ее беззвучные вопли сугубо значимыми.

– Они поступают с ней просто варварски! – проговорила Либби, ужаснувшаяся поведению публики. – Они не лучше Хакера. В чем бы ее ни обвиняли, она по-прежнему семидесятивосьмилетняя женщина.

– Боюсь, ее возраст тут ни при чем, – отозвался Мэттью. – Она во власти менталитета толпы.

– Но какая им от того радость?

– Не знаю, радость ли это или их просто понесло. Когда человек становится частью толпы, он утрачивает индивидуальность, лишается контроля над собой и не соблюдает свои нормальные нравственные ориентиры. Будь они поодиночке, пришло бы кому-нибудь из них в голову бросить в машину Софии камень или бутылку с зажигательной смесью? Вряд ли. Но в окружении единомышленников они уже не считают себя бесчинствующими личностями; в бесчинствах повинна группа, а не они лично.

– Спасибо за увлекательное изложение, доктор… – Джек вздохнул. – А может, она и заслужила это. Отлились волку овечкины слезки…

– Не обращайте на него внимания, – призвала Либби.

– Он лишь озвучил общественное мнение.

– В соцсетях творится то же самое? – поинтересовалась она.

Мэттью кивнул.

– Люди – стадные животные, и для общения мы ищем нам подобных. В наши дни самый простой способ – отыскать их онлайн. При обычных обстоятельствах средний человек не станет размещать в «Твиттере» пост, требующий смерти пенсионера. Но менталитет толпы и анонимность благодаря возможности отгородиться клавиатурой приводит к тому, что вместе эти люди храбрее.

Пожарная машина, следовавшая за автомобилем Софии, поменялась местами с ехавшим впереди бронеавтомобилем. Одни пожарные свесились из окон, другие, повиснув на страховке, направили струи воды на ее автомобиль, подавляя огонь, пока тот совсем не угас. Но от этого тугой узел, в который стянуло желудок Либби, почти не ослаб.

– Время снова работает против нас, леди и джентльмены, – предупредила Фиона. – Нам действительно пора начать обсуждение следующего Пассажира, Сэма Коула.

– А, двоеженца! – отреагировал Джек. – По сравнению с убийцей и педофилом это преступлением века не назовешь, а?

– Попробуйте сказать это его жене, – отрезала Фиона. – Не могу даже вообразить, на какие ухищрения надо идти, чтобы лгать кому-то настолько долго. Вести две отдельные жизни, чтобы ни одна из жен не знала о другой… уж наверняка всякое удовольствие, которое это ему доставляло, портил тот факт, что он не мог расслабиться ни на миг из страха как-нибудь себя выдать?

– Я бы сказал, что он заслуживает аплодисментов за то, что выходил сухим из воды настолько долго, – заметил Джек. – Помимо его сомнительного нравственного облика, что уж такого он натворил, чтобы заслужить смерть?

– Но, не проголосовав за него, мы не посылаем его на смерть, – поправила его Мюриэл. – Это просто означает, что есть другие Пассажиры, которым я предпочла бы оказать свою поддержку.

– Вы его расспрашивали, а теперь не поддерживаете… Дефицит лояльности много говорит о глубине вашего характера.

– Я ему так же лояльна, как вы – Клер, – парировала она, а Джек презрительно фыркнул.

– Он не получит моего голоса из-за того, что совершенно недвусмысленно пытался манипулировать нами, – вступила Либби. – Разыгрывал из себя несчастного папочку, которому подсунула пилюлю собственная жена. Омерзительный субчик.

– Неужто его измены задели вас за живое, мисс Диксон? – поддел ее Джек. – У вас с Мэттью много общего; пожалуй, вам стоит обменяться номерами, когда этот процесс завершится, поскольку весьма сомнительно, что вы уплывете под белым парусом за горизонт с мистером Харрисоном…

Либби удержалась, чтобы не запустить Джеку в голову бутылкой с водой.

– Порой отчаянные времена требуют отчаянных мер, – продолжал тот. – Нельзя предавать Сэма анафеме за желание остаться в живых. Кто знает, что сделал бы любой из нас на его месте? И, на мой взгляд, он не сказал ничего такого, что противоречило бы фактам. Когда доходит до отношений с отпрысками, с мужчинами поступают куда более бездушно, чем с женщинами.

– Ой, Джек, уж мне-то не надо впаривать эту ерунду, – отмахнулась Фиона.

– Вы как-то ловко отодвигаете в сторонку тот факт, что его жена – такая же законченная лгунья, как и он. А она, будучи офицером полиции, должна быть честной безукоризненно. Раз уж она не смогла навести порядок в собственном доме и шантажировала Сэма, тут поневоле задумаешься, сколько еще раз она преступала закон в угоду собственным интересам?