– Ты же знаешь, я не могу вернуться туда. Он намгновение задумался.
– Пожалуй, можешь.
– Ты серьезно?
– А почему бы и нет? – В его глазах заплясалишаловливые искорки. У него появилась идея. – В деловой части города естьзабавный маленький итальянский ресторанчик, в который я частенько захаживал.Респектабельные посетители никогда не заходят туда. – Он усмехнулся. – Мы моглибы быстренько съездить туда поужинать, и никто бы не догадался, кто ты. А оннастолько итальянский, что ты почувствуешь себя там как дома. – На миг онзасомневался, не будет ли от этого хуже, но у него было такое чувство, что этоне тот случай, и он собирался устроить так, чтобы она прекрасно провела время.
Как соратник-конспиратор он подождал в гостиной, пока онаоденется. Она вышла, хихикая, в черных брюках, свитере и черной мягкой шляпкеот Борсалино, надвинутой низко на один глаз.
– Я выгляжу таинственно? – Она смеялась, и он тоже.
– Даже очень! Он даже припарковал свой «роллс» не усамого подъезда, и они проскочили в ресторан никем не замеченными. Там они сжадностью набросились на еду, а Изабелла радостно болтала с официантом, покаони пили недорогое итальянское вино.
– Пообещай, что не скажешь Наташе! Она убьет меня заэто! – У нее сверкали глаза, и он согласился.
– Я и не мог бы сказать ей. Скорее всего она убила быменя. – Но он не волновался насчет Наташи. Он знал, что Изабелла вбезопасности, и, съев по порции макарон и выпив простого красного вина, онимедленно поехали домой, ненадолго завернув в парк. – Счастлива? – Она кивнула иположила голову ему на плечо. Шляпа лежала на сиденье рядом с ней, а ее черныеволосы мягко падали на его плащ. Он осторожно коснулся их, а потом погладил еепо щеке. Казалось, Корбет ни на миг не отводил от нее глаз, пока они не спешавходили в дом.
– Хочешь зайти на кофе? – Она приглашающе посмотрела нанего, но они оба думали вовсе не о кофе.
Он кивнул и вошел в квартиру следом за ней, но, очутившись вприхожей, Изабелла не стала утруждать себя, зажигая свет. Она тотчас жеоказалась в объятиях Корбета и в темноте вся затрепетала от давно забытойстрасти, когда Корбет прижался губами к ее устам. Задохнувшись, они пошли,взявшись за руки, в спальню, где, не включая света, Корбет раздел ее, а онаего, и их тела наконец соединились. Казалось, прошло несколько часов, преждечем она включила маленький ночник и улыбнулась лежащему в ее постели Корбету.Она оглядела комнату с беспорядочно разбросанной одеждой и засмеялась.
– Что тебя так рассмешило, дорогая?
– Мы. – Она посмотрела на него и нежно поцеловала в шею.– Нам совсем нельзя доверять. Моя соседка уезжает на выходные, и что же мыделаем? Убегаем ужинать, а затем возвращаемся домой и занимаемся любовью.
Он медленно потянул ее к себе. —...а потом мы сновазанимаемся любовью... и опять... и опять...
Глава 22
Апрель пролетел очень быстро, а за ним и май. Когда погодапозволяла, они каждый вечер ходили гулять или катались на машине. Иногда онибрали с собой за город Алессандро и наблюдали за интересом в его глазах, когдаон играл на траве или строил замки на пока еще пустующих пляжах. Пару раз онибрали с собой Наташу. Первые несколько недель она пыталась делать вид, что незамечает происходящего, но в конце концов все же спросила. Изабелла кивнула,совсем как девочка, а потом засмеялась и призналась, что они с Корбе-том любятдруг друга.
Было видно, что она безмерно счастлива, и Корбет тоже. НоНаташа знала, что, несмотря на свой роман, Изабелла очень волновалась по поводуработы.
Стоял теплый, приятный вечер, когда Корбет подъехал к дому вдвухколесном экипаже, чтобы увезти Изабеллу на прогулку. Она засмеялась, увидевэкипаж, и они катались на нем два часа.
– Как поработалось сегодня, милая? – Он прижал еепокрепче к себе и заглянул в темные глаза.
– Ужасно. Бернардо снова беспокоит меня.
– Новая коллекция?
– Нет, с ней все улажено. Показ состоится на следующейнеделе. Не в этом дело. Планы на зиму, косметика, ткани, я не знаю. С ним сталоневозможно общаться.
– Возможно, на его плечи свалилось слишком многое, покаты здесь.
– Что ты предлагаешь? – Она устало посмотрела на него.– Чтобы я поехала домой?
– Ну уж нет. Я всегда думал, что ты можешь кое-чтоизменить.
– Знаю, но сейчас не могу. Не могу, пока я здесь.Сказанное заставило ее вновь подумать о Риме, в чем ей теперь очень не хотелосьпризнаваться Корбету. Они привязались друг к другу так, как если бы это былонавсегда, но рано или поздно ей придется вернуться домой. А работа Корбетавсегда будет держать его в Штатах. Ничто не вечно, подумала она про себя, нозатем отбросила эту мысль.
– Не беспокойся. Вероятно, все утрясется в ближайшиедни.
Но этого не произошло. В следующие две недели стало ещехуже. Удар за ударом, стычки и сражения. Изабелла чувствовала себя больнойиз-за этого. Как-то утром она сказала об этом Бернардо по телефону. Казалось,он оторвался от нее и стал лучше справляться со своими чувствами к ней.
«Ох, Бернардо, – не раз думала она про себя, – если бы ямогла полюбить тебя, а не его. Жизнь была бы намного проще».
– Ради Бога, будь благоразумнее и продай дом мод.
– Ах нет, снова об этом! Слушай, Бернардо, я думала, мызакрыли этот вопрос еще до моего отъезда.
– Нет, не закрыли. Ты просто отказалась выслушиватьразумные доводы. Знаешь, я здесь уже сыт по горло. Габриэла выполняет работу задесятерых, ты без конца меняешь эти чертовы ткани и ничего не понимаешь впродаже косметики, а мне каждый раз приходится все приводить в порядок послетебя.
– Если это правда, то почему бы тебе не набратьсямужества и не уйти как мужчине, вместо того чтобы предлагать мне продать доммод? Может быть, проблема в тебе, а не в бизнесе? Именно ты все время создаешьпроблемы между нами, ты не желаешь делать то, что я тебе говорю. Почему бы тебедля разнообразия не сделать то, что я прошу, вместо того чтобы запихивать мне вглотку «Ф-Б» всякий раз, когда я открываю рот? Итальянское неистовствопродолжало нестись из кабинета Изабеллы.
– Я больше не желаю этого слышать. И если ты непрекратишь, я возвращаюсь домой, – кричала она. – К черту всю эту болтовню обопасности. Ты гробишь мое дело. – Это было несправедливое обвинение, и она этознала, но разногласия между ними поднялись до уровня взрыва эмоций. Онанаходилась в Штатах уже пять месяцев, и прелесть работы подобным образомначинала пропадать.
– Ты хоть представляешь, что ты делаешь, Изабелла? Тыкогда-нибудь выслушала представителей «Ф-Б»? Нет. Конечно же, нет. Тыпредпочитаешь просиживать задницу там и оскорблять меня, цепляться за свойбизнес, проявлять эгоизм и сохранять свое лицо.
