Мы принялись за работу. Собрали всё легковоспламеняющееся, что можно было распихать по карманам. Нашли бутылки со скипидаром, керосином и спиртом и, конечно, не забыли спички. Все свои пожитки мы оставили в саду, откуда могли без труда забрать. Предполагалось, что отступать мы будем прямиком через город, чтобы встретиться у дома миссис Александер, рядом с территорией ярмарки. В последний раз, когда мы там были, я видела в её гараже две машины, и обе с ключами в замке зажигания. Возможно, они до сих пор там, и это могло нам пригодиться, если мы решим, что машина – лучшее средство для бегства.
Мы сверили часы. Фай предстояло снять грузовик с тормозов. Все остальные выбрали себе по дому, но добираться до садов за ними должны были разными маршрутами. Я выбрала соседей Фай – особняк, в котором, похоже, жил майор Харви. Для дома Фай никого не нашлось, просто потому, что он не был самым важным, и мы ведь могли выбрать всего четыре объекта для нападения. У нас оставалась уйма времени, и мы не торопились: до назначенной атаки в три ночи оставалось ещё полтора часа.
Только уже перебираясь через изгородь сада за домом соседей Фай, я по-настоящему ощутила страх. До того всё шло как-то хаотично, неорганизованно. Но теперь, в холодной темноте, зная, что где-то между мной и домом – солдат с оружием, исходивший от земли холод будто прополз по ногам и распространился по всему телу. Я то ли дрожала, то ли это были судороги, не знаю, и несколько минут потратила, пытаясь совладать со своей нервной системой. Когда это не помогло, я поняла, что надо просто действовать дальше. Через изгородь я перелезла без труда – это была старая кирпичная стена около полутора метров высотой – и оказалась в дальнем углу, в яме для компоста. Владелец этого дома был отличным садоводом – таких ям тут был целый ряд, и в каждой лежал компост особого вида. Я упала на колени, так что пришлось выбираться из ямы, отряхивая джинсы, и уже после этого я осторожно двинулась к дому. Где-то внутри горел неяркий свет, возможно просто ночник. Мне понадобился едва ли не час, чтобы одолеть пятьдесят метров, а это заставляло сосредоточиться. Я делала шаг, потом выжидала несколько минут. Да, это было невероятно трудно, тем более что я с ужасом ждала, что вот-вот в меня вонзится пуля. Мне очень хотелось сказать: «Какого чёрта!» – и быстро пробежать хоть с десяток шагов. Но я держала себя в руках, продолжая продвигаться дюйм за дюймом. Это было и страшно и скучно одновременно.
Я остановилась у комнаты, которая походила на прачечную. Не знаю почему, но комнаты для стирки можно узнать сразу. Наверное, дело в запахе, который отмечаешь бессознательно. Я съёжилась там, пытаясь в темноте рассмотреть циферблат часов. Казалось, для этого понадобилась целая вечность, но я всё-таки поняла, что на часах два сорок пять. Разобравшись со временем, я потратила минут пять на то, чтобы изучить некий предмет возле моей левой лодыжки.
Это был, как я решила, газовый счётчик с краном. Ещё десять минут. Я изучила растение возле правой ноги. Незабудка. Ничего интересного.
К трём часам я тряслась всем телом. Но теперь уж точно от холода. Я искренне болела за Фай, которой нужно было стронуть с места грузовик, я ей даже завидовала, что в целом мне несвойственно. Как правило, я не спешила рисковать жизнью.
Стрелка медленно переползла за три часа.
«Торопись, Фай!» – мысленно твердила я.
Я уже начинала бояться, что от холода моё тело вот-вот скрутит судорога. Пять минут четвёртого, а на дороге тихо, как в сенном сарае. Десять минут четвёртого – и ничего. Я просто не могла в это поверить. И гадала, сколько ещё мне придётся ждать и когда я готова буду сдаться. Об этом мы заранее не подумали. В четыре часа должны были смениться караульные, на место сонных придут бодрые, выспавшиеся, и они без труда меня обнаружат. В три часа пятнадцать минут я медленно поднялась на ноги, услышав, как похрустывают мои коленки, чувствуя напряжение во всём теле. Я решила, что последний срок ожидания – три двадцать. А в три двадцать четыре начала отступление, почти такое же медленное. Когда я добралась до задней стены, было уже сорок минут четвёртого. Я немного постояла перед компостной ямой, пытаясь понять, правильно ли я поступаю, потом перелезла через стену и трусцой побежала к дому учителя музыки.
Гомер был уже там, он сходил с ума от тревоги.
– Как ты думаешь, какого чёрта там могло случиться? – то и дело повторял он. – Как ты думаешь?
– Не знаю, – снова и снова повторяла я, не теряя надежды.
– Как ты думаешь, мог кто-то пойти сразу к дому миссис Александер?
– Без вещей – нет.
Сразу после четырёх часов пришла Робин.
– Никого не видно, – доложила она.
В половине пятого появился Ли и, наконец, в четыре часа сорок пять минут – Фай. Она была в отчаянии.
– Грузовик оказался заперт! – выпалила она, едва увидев нас. – Он был заперт!
Я рассмеялась. Мы ничего тут не могли поделать. Такая простая штука, а мы о ней не подумали, никто не подумал! Я за весь день не видела, чтобы кто-то запирал кабину, но я ведь не следила за этим специально.
– Я ничего не могла придумать! – всхлипывала Фай. – Разбить стекло нельзя из-за шума. Я ждала, думала, кто-нибудь из вас придёт, но никто не пришёл.
Мы все были эмоционально измучены не меньше, чем физически. Когда я сказала, что мы на следующий день тоже должны вести наблюдение из церкви, меня никто не поддержал.
– Ох нет! – простонала Фай. – Это уж слишком!
– Для одной ночи достаточно, – согласилась с ней Робин.
– Сама иди туда! – огрызнулся Ли. – А я отправляюсь спать.
– Ну и пойду.
Почему-то я была уверена, что это важно. А все молча наблюдали, как я собираюсь. Никто не произнёс ни слова, когда я выходила из дома. Но уже через окно я услышала, как они начали спорить, кто должен первым идти наблюдать. Я подняла раму окна и просунула внутрь голову, чтобы вставить своё словечко.
– Эй, говорите шёпотом, ребята! Ночью звуки далеко разносятся.
Я знала, что день в башне церкви будет длинным и одиноким, но ничего не имела против. Я поспала час или около того, забравшись туда, и от этого чувствовала себя немного скованной, но, придя в себя, весь день спокойно наблюдала и думала. На улице ничего особенного не происходило. Грузовик переехал к следующему дому и в него погрузили кабинетный рояль, из следующего дома вынесли пару ковров и комод с зеркалом. Но к этому времени грузовик уже отъехал слишком далеко вниз по холму, и нечего было думать о том, чтобы постараться завершить задуманное. Требовалась идея получше.
Я видела, как в половине десятого из своего дома вышел майор Харви. «Рейнджровер» уже ожидал его. Майор сел на заднее сиденье – кроме водителя, в машине никого не было. «Рейнджровер» развернулся и покатил прочь. Я думала, не на ярмарочную ли площадь он поехал. Может быть, сегодня на допрос отправят моих родителей…
Сразу после четырёх часов майор вернулся, вышел из машины и направился в дом; на этот раз вместе с ним вышел и шофёр, но двинулся он к другому дому, оставив машину на улице. Солдат всё ещё находился в доме, когда около десяти вечера я поднялась и тихонько отправилась обратно. К этому времени я уже знала все привычки караульных, а запах готовящейся еды заставлял меня весь вечер истекать слюной, но от этого у меня родилась новая идея. Пробираясь за домом в ночном холоде, я потратила время не зря.
