Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
– Скверно, – покачал головой Сашка.
– Еще бы! Жизнь для меня навеки ограничена пятнадцатым сентября. Но есть и любопытные парадоксы. Например, если нам с тобой еще суждено сегодня встретиться, для тебя до момента этой встречи – пара часов, а для меня – несколько лет. Так что, думаю, сегодня я буду всем жутко надоедать!..
Сделав такое многообещающее заявление, Денис вдруг куда-то исчез. Его не было секунд десять, а потом он опять появился, но уже в другой одежде и с глубокой, почти зажившей ссадиной на щеке, которой прежде не было.
– Как ты прожил без меня эту недельку? Не скучал? Я тут сбегал в Москву и вернулся обратно. Навестил рогрика. Он же так называется, ты в курсе? Я вот теперь в курсе.
– И как выглядит эта тварь? – спросил Сашка.
– Такой осклизлый, полупрозрачный. Смотреть на него больно! Глаза жжет, но не как солнце, а как-то по-другому, словно через глазные яблоки на мозг давит. Сквозь бока этого червя видны эльбы, которых он пожрал. И люди, кстати, тоже. Отвратительная масса, проклеенная слизью. От этой слизи я и умираю. – Денис выпрямился, показывая, что не надо его жалеть. – А теперь хорошая новость! Не для вас, разумеется. Рогрик опустошил хранилища с эльбами и ползет к вашему расчудесному ШНыру!
– Ты нам поможешь? – Сашка подумал, что было бы здорово иметь такого союзника.
– С какой радости?! Меня вышвырнули из ШНыра! Вам плевать на всех бывших! Если ты вылетишь, то разом теряешь и друзей, и все!
Сашка хотел сказать, что Денис растерял всех друзей, потому что ушел к ведьмарям, но вспомнил, что и его особенно не навещали. Хотя пытались поначалу. Видимо, у всех обида устроена по одному сценарию. Обиженный человек – как недовольная собака: всех кусает, но втайне надеется, что его будут гладить, кормить и утешать. А его никто не гладит, потому что никому не нравится вечно терпеть укусы.
– Я тоже вылетел! – сказал Сашка.
Денис с недоверием уставился на него:
– Правда? Хм. Ты с чем-то слился?
– Я ударил новую закладку саперкой.
Денис рассмеялся:
– Прекрасно! Это будет продолжаться вечно! Я вдвойне рад, что рогрик уничтожит ШНыр!
Денис забрал со стола банку с рыбкой и исчез. Застывшие чиновницы начали слабо шевелиться. Сашка вышел в коридор. К нему устремился Рузя:
– Ну что? Подписали? Ты там долго сидел!
Сашка замотал головой:
– Неудобно было бумажки давать, там тетушки только что очнулись!.
– Вот осел! Так это ж даже лучше! – воскликнул Рузя, выдирая у Сашки бумаги и резво вкатываясь в кабинет. Не прошло и минуты, как он появился снова.
– Все печати на месте! Я гений! – радостно похвалился он.
* * *
Когда Рузя и Сашка вышли на улицу, то увидели огромный батон хлеба, который, гоняясь за голубями, пожирал их. Рузя оцепенел, а Сашка сказал:
– Фиа! Перестань! Что за больные фантазии?!
Батон выплюнул голубей, которые внутри его оказались живыми. Из-за дерева вышагнула Фиа:
– Как ты узнал, что это я?
– Да так, – сказал Сашка. – Интуиция!
Фиа смущенно коснулась его рукава:
– Я хочу попросить прощения. Я сильно подставила тебя с этой первошныровской защитой. Меня тоже подставили и сильно запугали, но это не оправдание.
Сашка махнул рукой. Глупо злиться на то, чего нельзя изменить. Вместе они дошли до электрички. В электричку Фиа садиться не стала. Осталась на платформе. Уезжая, Сашка видел через стекло ее короткие волосы – наполовину оранжевые, наполовину зеленые.
Рузя вздохнул, прижимая к животу рюкзак с шевелящимся дракончиком.
– Хорошая девушка! Печальная! – сказал он.
– Печальная? – переспросил Сашка, которому Фиа, напротив, показалась сегодня довольно веселой.
– Ну да. Я думаю, она в кого-то влюблена и очень несчастна! А что иногда смеется… Ну так что ж? Не рыдать же ей все время! – прозорливо заметил Рузя.
Сашка покосился на него и ничего не сказал. Рузя почесал живот, потом почесал дракончика через рюкзак, потом опять живот, чтобы никому не было обидно, и поехал в ШНыр хвастаться Афанасию и Кавалерии, что у них все получилось с документами.
Сашке же в ШНыр было нельзя. Простившись с Рузей на станции, он добрел до развилки полевых дорог. Одна дорога шла к Копытово и через него дальше, к ШНыру. Другая забирала правее и, огибая Копытово, уводила к тем поселкам, что постепенно становились новыми подмосковными городами.
По другой дороге можно было пройти и к изрезанному оврагами лесу – островку некогда дремучих, на древних морских песках стоящих рузских лесов, где в буреломе жили Гавр и его подруга. У Сашки не было четких планов на будущее. Просто находиться рядом со ШНыром, следить за гиелами, защищать, насколько сможет, ШНыр от опасностей. Если будет холодно – раздобыть для сараюшки железную печку.
Пока же он просто стоял, смотрел на обе эти дороги и думал, что вот как бывает. Вроде рядом идут дороги, а потом расходятся совсем. А поначалу кажется, что и разницы никакой нет, по какой дороге идти.
Глава шестнадцатая
Что бывает, когда снятся суповны
Человек познает мир на основе обобщающих схем, базирующихся на личном или на чужом опыте. Например, «все собаки кусаются», «все толстые люди – обжоры» и т. д. Чем глупее человек, тем проще и однозначнее его схемы.
Из-за этих схем мы ждем от одного, что он будет обманывать, от другой – что она будет болтать, а потом со всеми поссорится, и втайне радуемся, когда фиксируем именно это поведение, приписывая все своей наблюдательности. Когда же наши ожидания не оправдываются и якобы подлец поступает намного благороднее нас, мы на секунду озадачиваемся, а потом моментально записываем это в исключения.
Йозеф Эметс, венгерский философРина никак не могла заснуть. Ей мешала Лара. Она бродила по комнате и все «звонькала» каким-то пашикам, сережикам, андрюшечкам. Все ее друзья была уже «обзвоньканы», некоторые даже по третьему кругу, а Лара все никак не успокаивалась. Рина уже в нее и подушку бросала, надеясь, что поможет, но не помогло. Лара подушку забрала себе как боевой трофей, а «звонькать» не перестала.
И вот Рина лежала и слушала Ларино «звоньканье». Ее удивляло, что Лара, с одной стороны, как будто никому не врет, а с другой – никому не говорит правду. Правда у нее какая-то ускользающая, причем даже и ложью ее нельзя назвать, потому что ускользает она и от самой Лары. Примерно такая же правда бывала у Оксы, когда она объясняла Вовчику, когда вернется.
«Ты выехала?» – «Да, да, да, давно выехала!» – «А вода почему в кране шумит?» – «Я голову мою, но я уже совсем на пороге!»
Так и Лара, еще находясь дома, могла сказать маме: «Я схожу в магазин!» Но из магазина ехала на выставку, с выставки – к подруге, от подруги – в кафе. Домой возвращалась так поздно, что метро по прямой еще ходило, но пересадки уже не работали. Однако и во лжи ее упрекнуть было сложно, потому что ведь и в магазин она заходила.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
