Услышав, что его хочет видеть Чесни, Рэнд побледнел.
— Она здесь? В гостиной? Она сказала, зачем пришла?
Мэгги догадывалась о цели визита Чесни, но предпочла отрицательно покачать головой. Рэнд быстро привел себя в порядок.
— Я рад, что ты зашла, — сказал он сухо. — Пообедаешь вместе с нами?
— Извините, но я не смогу. Я пришла… попросить вас, чтобы вы перестали меня преследовать. Теперь я жалею, что разыскала вас. Но я не думала, что так получится. Мне бы не хотелось причинять вам боль, но вы должны подумать и обо мне. Если вам не безразлична моя судьба, то отнеситесь к моему желанию с уважением.
Мэгги показалось, что голос Чесни звучит слишком холодно и расчетливо.
— Чесни… я хочу, чтобы мы лучше узнали друг друга. Если мы этого не сделаем, то так и останемся чужими людьми, — умоляюще пробормотал Рэнд.
— Да, я понимаю. Но ваша реакция… слишком непредсказуема. Я не могу справиться с этим. Я думаю, время все расставит по своим местам. Может, в следующий свой отпуск я приеду к вам на Гавайи. Я не обещаю, но постараюсь. А вы дайте мне слово, что оставите меня в покое.
Рэнд кивнул:
— Конечно, я поступлю так, как ты хочешь. Не волнуйся, больше ни я, ни моя жена не побеспокоим тебя.
Мэгги разрывалась от жалости к ним обоим. Она ясно слышала дрожь в голосе Чесни и понимала, что девочка близка к тому, чтобы расплакаться. Но она видела также, какие невыносимые мучения причиняли Рэнду холодные слова его дочери. Она беспомощно наблюдала за тем, как Чесни взяла перчатки и сумочку.
— Полагаю, мне пора попрощаться. Я уверена, что мы еще встретимся.
Чесни протянула руку, но в последний момент отдернула ее, увидев, что Рэнд засунул свои сжатые в кулаки ладони в карманы. Девушка кивнула Мэгги, и та, поддавшись внезапному импульсу, подошла к ней и обняла за подрагивающие плечи.
— Мы желаем тебе удачи, — шепнула Мэгги. — Звони в любое время.
Чесни остановилась посередине улицы со сверкающими от готовых пролиться слез глазами. Люди натыкались на нее, обходили и толкали. Ее сердце билось так сильно, что, казалось, собралось выскочить из груди.
— Боже мой, — всхлипнула она, — что я наделала!
* * *
Билли сидела в столовой и наблюдала в окно за осторожными прыжками белки по задней лестнице.
Внезапный порыв ветра захлопнул приоткрытое окно. Вздрогнув, Билли встала и вышла на крыльцо, впервые обратив внимание на погоду. Стоял обычный мартовский день, с холодным и порывистым ветром и температурой чуть выше нуля.
В последние несколько дней Билли ощущала непонятную нервозность. Даже Тэд заметил ее необычное поведение и сказал об этом вчера, когда они легли спать. Теперь Билли поняла, что напряжение охватило ее с момента приезда Амелии. И с тех пор оно постоянно усиливалось.
Билли никогда не одолевали предчувствия, но сейчас у нее появилось ужасное ощущение надвигающейся беды. Чтобы стряхнуть с себя это чувство, она заметалась по кухне, моя тарелки и приводя все в порядок. Закончив с посудой, Билли схватила охапку грязного белья и засунула его в стиральную машину. Она ураганом пронеслась по дому, открывая все шторы на окнах. Включила музыку. Затем Билли решила застелить постели и принять душ. До возвращения Амелии у нее останется время поработать над своими новыми моделями. Потом они вместе поедут в ресторан на ланч.
Когда раздался телефонный звонок, Билли буквально подпрыгнула от неожиданности. Незнакомый голос сказал, что Амелия находится в палате интенсивной терапии госпиталя имени Джорджа Вашингтона. Она перенесла коллапс.
* * *
— Амелия? — прошептала Билли час спустя. — Сестра разрешила мне остаться на десять минут.
— У меня болит в груди. Я думаю, это нервы. Я была на взводе. Это оказалось мне не по силам. Ни слова Кэри, обещай мне, Билли, — голос Амелии, слабый и прерывистый, доносился словно издалека.
— Позвони ему и передай, что я не смогу прилететь на Гавайи. Придумай что-нибудь сама. Я сейчас не в состоянии думать. От лекарств я будто в тумане. Я не умру, Билли. Я бы знала, если бы пришло время. Но не теперь.
Билли попыталась придать голосу бодрое выражение:
— Конечно, ты не умрешь. Даже и не думай об этом. Я уверена, что это все нервы и стресс. Все только и говорят, что о твоем выступлении, Амелия. Тебя дважды показывали в новостях. Я горжусь тобой. Тэд сказал, что ты — прирожденный оратор. Он организовал поддержку твоему проекту. Ты видела его, Амелия?
Внезапно Амелия замолчала.
Встревоженная Билли выбежала из палаты в поисках сестры.
— Она заснула, миссис Кингсли, — успокоила ее сестра, входя вслед за Билли в палату.
— Насколько тяжело ее состояние? Может быть, я могу что-нибудь сделать для Амелии? Остаться с ней? — испуганно спросила Билли.
— Доктор непременно побеседует с вами, когда освободится. Лучшее, что вы сейчас можете сделать для миссис Ассанте и для себя, — это поехать домой.
В конце концов Билли сдалась. Вернувшись домой, она села к окну и принялась ждать звонка, не замечая слез, катившихся по щекам. К дому подъехала машина Тэда. Билли вышла на крыльцо и вопросительно посмотрела на мужа.
— Мы поедем к ней вечером, Билли. Не позволяй себе раскисать. Если Амелия сказала, что с ней все в порядке, значит, так оно и есть.
— Она сказала это лишь для того, чтобы я не расстраивалась, — заплакала Билли.
— Значит, постарайся не расстраиваться ради Амелии. Давай войдем в дом, здесь холодно. Выпьем чего-нибудь и решим, что сказать Кэри. Мне не нравится, что придется ему лгать, но мы должны уважать волю Амелии.
Совместными усилиями чета Кингсли разработала приемлемую, на их взгляд, историю: Амелии необходимо дополнительно выступить в Конгрессе, встретиться с некоторыми сенаторами и, возможно, лично с президентом.
Они уже одевались, собираясь отправиться в больницу, когда к дому подъехало желтое такси.
— Это Мэгги и Рэнд! — воскликнул Тэд и, подняв глаза к небу, прошептал: «Слава Богу!»
* * *
Вернувшись из больницы в Джорджтаун, Билли занялась приготовлением кофе и сэндвичей.
Когда все сели за стол, Билли заговорила первой:
— Рэнд, тот факт, что Амелия осталась жива, это плюс. Не превращай ситуацию в поминки. Амелия наверняка почувствует это. Она жива. Мы должны благодарить Бога и жить сегодняшним днем. Рэнд, ты слышишь меня?
— Да, Билли, слышу. Тогда, при первом приступе, я думал, что хуже и быть не может, но теперь я не уверен, потому что сейчас все выглядит гораздо серьезнее. Кэри следовало бы находиться здесь. Я считаю, мы должны позвонить ему и сказать, чтобы он возвращался домой. К черту эту сделку с плантацией! Она не последняя в его жизни.
