Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Однако уничтожить одного противника – еще не значит выиграть сражение, и водители наблюдательных башен прекрасно это понимали. Вся троица снова кинулась в гущу боя, направляясь ко второй намеченной жертве. И снова атака с тыла, и снова, введя в действие тепловые лучи, башни-малютки расправились с врагом столь же быстро и результативно, как и в первый раз.
Но такая удачливость не могла длиться вечно. Не успела вторая поверженная машина развалиться на части, как перед нами выросла еще одна. Эта не позволила отвлечь себя безобидными выстрелами с других башен – да их и осталось на поле боя совсем немного. Едва мы устремились к ней, как жерло ее теплового орудия нацелилось прямо на нас.
Все дальнейшее произошло за считаные доли секунды – и тем не менее я могу воссоздать происшедшее в таких подробностях, словно события длились минуты и часы. Я уже говорил, что мы атаковали фалангой из трех башен; я находился на крайней справа. Тепловой луч с боевой машины врага хлестнул по центральной башне – и та мгновенно взорвалась. Сила взрыва была столь велика, что, не швырни меня на телескопические рычаги подвески генератора, я несомненно свалился бы вниз. И сама моя башня была повреждена взрывной волной. Это стало ясно в следующий миг, когда платформа страшно накренилась и закачалась, а я приник к телескопическим рычагам, с секунды на секунду ожидая удара о почву, – падение представлялось мне неминуемым.
Но третья из атакующих башен уцелела и отважно двинулась на своего высоченного противника; тепловой луч плясал по его лобовой броне, не производя на нее никакого впечатления. Это была последняя, отчаянная атака – чудовище, управлявшее башней, несомненно ждало собственной гибели в любой момент. Боевая машина била по смельчаку из теплового орудия, но тот продолжал шагать как ни в чем не бывало и с самоубийственной точностью ударил врага по ногам. Как только две машины соприкоснулись, последовал мощный электрический разряд, и оба треножника рухнули набок, судорожно взмахивая неуправляемыми конечностями.
По правде говоря, во время этого столкновения я боролся за собственную жизнь, припав к опорам теплового генератора, пока башня, ставшая моим пристанищем, кое-как выбиралась из боя.
После первого потрясения, вызванного взрывной волной, водитель моей башни – опытный и безжалостный – сумел восстановить какой-то контроль над машиной. Выматывающая душу качка прекратилась, и, хотя поступь стала неровной – я обязательно сверзился бы с платформы, если бы не вцепился в основание генератора мертвой хваткой, – башня целеустремленно захромала прочь с поля боя.
Не прошло и минуты, как сражение, которое все еще не закончилось, осталось далеко позади, и страх, сжимавший мне сердце, начал потихоньку рассасываться. Лишь тогда я сообразил, что вся битва, если не считать негромкого гула моторов и эпизодического лязга гибнущих боевых треножников, проходила в мертвом молчании.
5
Не знаю, сильно ли была повреждена прихрамывающая башня, но всякий раз, когда она опиралась на какую-то одну из трех ног, раздавался непривычный скрежещущий звук. Вероятно, это была не единственная поломка: в работе двигателя ясно слышались перебои. Мы оставили поле боя весьма стремительно, набрав в атаках и контратаках значительную инерцию, но теперь наш ход замедлился. Я не располагал средствами измерения скорости, но скрежет поврежденной ноги доносился все реже и воздух в ушах давно уже не свистел.
Поначалу наш бросок через пустыню перенес меня довольно близко к городской черте, за что я был только благодарен, однако теперь мы направлялись все дальше от города, к стене красных зарослей.
Меня не оставляла мысль о том, каким же образом я слезу с верха башни. Не исключено, что чудовище, управляющее ею, пожелает устранить неисправность, а для этого вылезет из своего укрытия. Если так, то мне отнюдь не улыбалось очутиться где бы то ни было поблизости. А впрочем, мог ли я предпринять что-либо для своего спасения до полной остановки башни?
Вдруг я почувствовал, что мою левую руку оттягивает какой-то груз, и впервые с той минуты, как башня ринулась в бой, осмотрел себя: оказалось, что я по-прежнему держу ридикюль Амелии. Как я не выронил его в пылу битвы, и сам не могу взять в толк; наверное, некий инстинкт заставлял меня беречь его. Я осторожно сменил позу, переложив ридикюль в другую руку. При этом я неожиданно вспомнил про ланцет, который засунул на дно ридикюля, и извлек его на свет, смекнув, что он может мне пригодиться.
Башня почти совсем потеряла ход; медленно-медленно ковыляла она через зону орошения, где росли зеленеющие злаки. До багровых джунглей оставалось менее двухсот ярдов, а у подножия красной стены, рубя стебли и выпуская из них сок, копошились рабы. Рабов было больше, чем в любой из групп, какие мне довелось встречать в Городе Запустения или вблизи него; несчастные трудились, утопая в вязкой грязи, в обе стороны вдоль зарослей, сколько хватал глаз. Наше появление не прошло незамеченным: я подметил, что многие украдкой взглядывают в нашу сторону и тут же поспешно отворачиваются, продолжая работу.
Поврежденная нога-опора издавала ужасный скрежет – он буквально раздирал уши всякий раз, когда опора принимала на себя вес башни, и я понимал, что далеко нам так не уйти. И действительно, башня вдруг остановилась, три ее ноги бессильно разъехались. Я перегнулся через край платформы, раздумывая, нельзя ли воспользоваться передышкой и сползти вниз по одной из них – ведь они теперь стояли наклонно.
Едва спало напряжение битвы, мои мысли приняли более практическое направление. На время меня самого охватила боевая лихорадка – я даже искренне восторгался отвагой, с какой горстка экипажей и башен атаковала превосходящие силы защитников города. Но к поступкам марсианских чудовищ нельзя было подходить с земными мерками; в их междоусобной войне я оставался посторонним, и то, что по воле случая оказался в одном из враждующих лагерей, не следовало рассматривать как повод для симпатий. Существо, управлявшее этой башней в бою, снискало мое уважение своей храбростью – и тут же, пока я замешкался на крыше платформы, готовясь к побегу, доказало мне свое коварство и зверскую жестокость.
Я вновь услышал потрескивание над головой и понял, что это опять заговорило тепловое орудие. Сперва я испугался, не преследует ли нас одна из боевых машин неприятеля, но потом понял, куда направлен смертоносный луч. Вдали, по правую руку от меня, над красными зарослями взметнулись пламя и дым. Я видел, как луч всей своей мощью обрушивался на рабов, и те безжизненно падали в вязкую грязь. Но мало того – чудовище, не удовольствовавшись этим зверством, принялось водить орудием из стороны в сторону, захватывая лучом все более широкое пространство.
Пламя взвивалось и плясало, словно возникая само по себе: невидимые лучи с одинаковой яростью пожирали растительность и рабов. Там, где пагубный жар падал на ручьи и озера пролитого сока, к небу вздымались облака пара. Многие рабы, услышав крики пострадавших, пытались спастись бегством, но трясина, в которой они погрязли, не выпускала их, не давала возможности отскочить или отползти. Кое-кто успевал упасть ничком в грязь, но остальных настигала мгновенная смерть.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
