Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Она не ответила ему, просто смотрела, и этот взгляд говорил больше любых слов. Дмитрий понял его сразу – но поверить не смог. Заставил себя не верить! Как это вообще возможно? Нет, он, должно быть, ошибся!
– Ты сошла с ума? – только и смог произнести он.
– Может быть, но ребенку это по наследству не передастся.
– Лида!
Она наклонилась вперед, облокотилась на стол; теперь ее лицо было совсем близко. Она продолжала смотреть ему в глаза, и этот взгляд гипнотизировал.
– Ты думаешь, я не знаю? – спросила она.
– Чего?
– Что ты влюблен в меня – еще со свадьбы.
– Что ты еще придумала?..
– Когда хочешь возражать, постарайся делать это уверенней, – засмеялась Лидия. – А лучше не трать время. Это было очевидно, ты плохой лжец. Но ты благовоспитанный лжец, ты никогда не позволял себе зайти слишком далеко. Да какое там! Ты и намека не бросил, думаю, ты даже свои мысли через цензуру проводишь. Я права?
Дмитрию хотелось сказать, что нет, все не так. Но он не проговорил ни слова.
– Вот видишь, – продолжила она. – Ты – вечный печальный рыцарь, оберегающий своего брата. И я уважаю это, всегда уважала. Но сейчас, чтобы помочь Леону, тебе нужно быть другим.
– Я не могу. Леон… И Мила…
– Хватит, а? Хватит думать о других. Ты только это и делаешь! Тебе еще не надоело? Хотя бы раз позволь себе жить так, как тебе хочется!
– Это неправильно…
– Правильно, неправильно, какая разница? Жизнь у тебя одна! Думаешь, когда ты станешь дедом, ты будешь подсчитывать, сколько раз ты поступил правильно, и гордиться этим? Да ты будешь сожалеть о каждом втором своем решении! Ты зациклился на правилах – и ты не живешь.
Лидия задела его за живое: он хотел этого, хотел ее. Он никогда не изменял своей жене, но… на его пути просто не появлялась женщина, с которой он захотел бы изменить ей. До сегодняшнего дня.
Но ведь это жена Леона, это брак Леона, который он оберегал так же старательно и преданно, как свой собственный!
– Лида, ребенок…
– Может, ребенка и не будет, – пожала плечами она. – За годы брака я никогда толком не предохранялась, а ребенка не было.
– Врачи ведь говорят…
Она снова не дала ему закончить:
– Мало ли, что говорят врачи. Природа говорит громче! Я не знаю, смогу ли я родить. А даже если смогу, разве ты будешь не рад ребенку, рожденному мной тебе?
– Леон…
– Леон ничего не узнает. Этот ребенок сделает его лучше! Леон срывается, ты это видишь. Чтобы он удержался, остался нормальным, ему нужна связь с миром, с семьей. Его нужно изменить, и ребенок изменит его в лучшую сторону. Опять же, забудь о ребенке, я просто хочу быть с тобой.
– У тебя есть муж! – Дмитрий держался за то, что казалось ему самым важным, до последнего, однако он уже тонул в ее светлых глазах.
– Леон первым начал. Я видела, как они встречаются с этой бабой! Думаешь, он еще не спал с ней? Леон? О, я его знаю! Он не интересуется мной только по одной причине: он все отдает ей, он думает лишь о ней. У меня сейчас два пути: развестись с ним или изменить ему, чтобы забыть про обиду и все было честно. Видишь? Ты не рушишь его семью, ты спасаешь ее, ведь я останусь, только если ты заставишь меня остаться!
Его ум, привыкший находить самые важные факты и анализировать их, подсказывал Дмитрию десятки причин отказать ей, выставить ее за дверь и никогда не вспоминать об этом разговоре. Во-первых, у нее есть муж. Во-вторых, у него есть Мила и дети. В-третьих, она не любит его, она не скрывает, что хочет остаться с Леоном. В-четвертых…
Да какая, к черту, разница, что там в‐четвертых? Она права: он постоянно отказывает себе, у него нет жизни, которую можно было бы вспомнить с удовлетворением, все слишком серое, правильное, образцовое – и безликое.
Если бы она пришла в другой день, он бы, пожалуй, отказал ей, глас рассудка смог бы победить. Но Лидия, случайно или намеренно, выбрала идеальный момент. Дмитрий устал, он хотел забыть обо всем. Леон исчез непонятно куда – возможно, опять уединился со своей псевдонапарницей, и это давало его жене немало новых прав. Лидия хочет этого, он хочет этого… почему нет? Почему всегда нет?
Словно почувствовав его сомнение, Лидия поднялась и, продолжая смотреть на него, медленно расстегнула пиджак, повела плечами, заставляя ткань скользнуть вниз, и замерла, позволяя Дмитрию рассмотреть себя. Она была даже прекрасней, чем он ожидал…
– Мы не одни здесь… – только и сказал он.
– Я заперла дверь, да и не бывает на твоем этаже никого.
– Лида…
– Хватит спорить, – усмехнулась она. – Сделаем просто: да или нет. Просто да или нет.
Она стояла перед ним, полуобнаженная, она предлагала ему себя так открыто, что, будь это кто-то другой, Дмитрий поразился бы такой наглости. Но Лидии, которая столько лет была в его сознании ангелом, наглость просто не шла, и он уже придумывал для нее оправдания – жажда мести, поруганная гордость… А потом он просто перестал думать. О причинах, принципах, грехах и обо всем на свете.
В этот момент он действительно любил ее и больше не обманывал себя. Если бы он отверг ее сейчас, она бы его не простила, ни одна женщина не простила бы на ее месте! Да он бы и сам себя не простил за такую глупость. В его размеренной жизни давно уже не было таких сильных желаний.
Как он мог сказать ей «нет»?..
* * *
Он был умен. Он был гроссмейстером, умевшим просчитывать на пару ходов вперед. Анна старалась отнестись к нему с должным уважением с самого начала, однако теперь она понимала, что даже так недооценила его.
Она все не могла понять: зачем он, столько времени скрывавшийся, подставил себя смертью Валентины Сурковой? Он знал, что случившееся с ней привлечет внимание. Он мог избежать этого, заперев ее в каком-нибудь дальнем хуторе и наблюдая за ее агонией там. Но тогда ее гибель была бы не такой эффектной, он хотел, чтобы Тина страдала в собственном доме, в месте, которое всегда дарило ей защиту. Поэтому он пошел на риск, но уже тогда он подготовил жертвенного козла, которого теперь заколол на алтаре прямо перед полицией.
Анна не верила, что Михаил Жаков – это их Джек. То, что он идеально подходил на роль убийцы, лишь доказывало, что Джек бросил им не первого встречного, он подыскал того, кто будет достаточно похож на него. Жаков был идеален еще и тем, что его больной разум давно был лишен нормальной последовательной памяти: свою жизнь он помнил обрывками и часто путал фантазии и настоящие события из прошлого.
Его допрашивали, он отвечал. Его путаные, несвязные речи охотно толковались как признание. Дело было закрыто, расследование прекратилось, и Анна, пожалуй, была единственной, кто знал, что Джек вышел сухим из воды. Теперь она хотела, чтобы Леон тоже понял это.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
